— Ну тогда я пошел. Прораб открыл дверцу.
— Мне, твою мать, твои оправдания не нужны, мне фронт работ нужен, сроки!.. — донесся из машины мощный рык покупателя дома.
Из джипа выпал всклокоченный, побагровевший прораб и отбежал в сторону.
— Ты погоди, я тебе еще не все сказал! — ревел заказчик. — Я не для того тебе бабки плачу, чтобы ты тут санаторий устраивал! Что хочешь делай — днюй и ночуй на стройке, но если затянешь сдачу хоть на день!..
Присутствующие при разносе рабочие инстинктивно втянули головы в плечи. А жильцы подумали, что в принципе не против выехать уже сегодня.
После публично полученного нагоняя прораб развил бурную деятельность — дом обнесли забором с колючей проволокой, внутрь запустили охранников и злых собак, привезли и смонтировали кран, на фасад повесили лампы и прожектора.
Прожектора были новенькими и дорогущими. Потому что, кроме ламп, имели встроенные в корпус видеокамеры. «Концы» уходили в бытовку, занимаемую прорабом, которому было приказано «дневать и ночевать» на стройке. Что он и делал.
Оббегав стройку и определив каждому фронт работ, он запирался у себя и падал на топчан. И вытягивал из-под топчана ноутбук, на который писалось изображение, передаваемое с видеокамер. Две, закрепленные по углам дома, сканировали улицу в обе стороны, еще две снимали «крупняки». Но самые главные «видеоглаза» были на кране, на перекинутой через проулок стреле. Они отслеживали окружающую местность по всем сторонам горизонта. И что важно — отслеживали со стороны «объекта». Потому что тот, кто будет следить за «объектом», будет следить с прилегающих зданий и улиц и, значит, подставит «оптике» свое лицо, а не затылок, если ловить его сзади.
Прораб проматывал на убыстренном воспроизведении «панораму», где легче было отследить перемещение людей и машин вблизи объекта, выделял наиболее интересные эпизоды и, проматывая записи до нужного места, отсматривал.
Семнадцать часов четырнадцать минут. Машина «Жигули» шестой модели, синяя, номерной знак… Появляется в кадре в третий раз. Надо к ней присмотреться внимательней.
Семнадцать сорок пять — подозрительный человек…
— Прораба не видел?
— А что случилось?
— Да раствор опять не той марки привезли.
— У себя он…
Просмотреть добытый материал спокойно было невозможно. Да и не нужно…
Прораб оперативно разбирался с «не той марки» раствором — как будто не все равно, той он марки или не той, переодевался в чистую одежду и шел «за сигаретами».
Отойдя подальше, он брал такси. Помотавшись на нем несколько минут — еще одно, пересаживался на автобус, потом на трамвай и наконец оказывался на одной из снятых им квартир. Где почти не было мебели, но был мощный компьютер. Он доставал из кармана сидиромы с последними видеозаписями, сбрасывал содержимое, шифровал, архивировал и отправлял по одному из электронных адресов.
Там, на одном из бесчисленных концов всемирной паутины, его сообщение получали, расшифровывали, разархивировали и просматривали на мониторах. Просматривали не как он, а очень внимательно, со стопами, вычищая угодившие в кадр лица и машины и разнося их по папкам. Те лица и машины, которые повторялись, попадали в отдельные папки.
Просмотрщики были очень далеко от места съемок, за тысячи километров, в другом городе и другой стране — в одной из стран СНГ. Их нанял по сходной цене напуганный до полусмерти мафиозник, который был уверен, что за его домом следят, чтобы его убить, и потому где только возможно понавтыкал видеокамеры. Своим он не доверял — только незаинтересованным в его смерти чужим.
В общем — съехала у бандита крыша.
Просмотрщики посмеивались над странноватым заказчиком, но работали на совесть, потому что за халтуру он без лишних разговоров снимал с них дневной заработок, а за явную ложь обещал голову снять. Вначале халтура случалась, но после того, как их несколько раз поймали и лишили денег — нет. Было только непонятно, как он узнавал про пропущенные лица — сам, что ли, материал смотрел?!
На самом деле ничего он сам не смотрел — просто не смог бы! А узнавал просто — сверяя отчеты просмотрщиков, которые были уверены, что работают на мафиозника только они, хотя работали не только они… Работали еще две бригады, получавшие тот же самый видеоматериал. Так что ошибки и обманы исключались — сговориться эксперты не могли, даже если бы очень этого захотели.
В общем, по пословице: «Доверяй, но проверяй». А проверенное — перепроверяй… Уже сам!..
Когда объект был дома, «прораб» предпочитал вести наблюдение сам.
Он посылал кого-нибудь из строителей за «парой пузырей водки» и запирался в своей бытовке. Его не тревожили. Потому что однажды, когда потревожили, сильно об этом пожалели, перетаскав ведрами на четвертый этаж двадцать кубов раствора. Хочет человек побыть в одиночестве — пусть побудет. Не все ведь любят побыть в одиночестве втроем.
Прораб распечатывал водку и открывал ноутбук.
Водка выливалась в раковину.
На экран выводилось изображение сразу с десятка видеокамер. Но он выбирал одну, ту, что закреплена на стреле крана: у нее самая мощная оптика и наилучший обзор.
Он вызывал на экран шкалу, напоминающую компасную, и, «ухватив» курсор мышкой, двигал его вправо или влево до нужного деления. Включившийся там, на стреле крана, моторчик разворачивал камеру до заданного градуса.
«Прораб» делал наезд.
Мощная оптика нацеливалась на фасад одного из близрасположенных домов и шла панорамой по окнам.
Пятый этаж, крайнее справа. Пусто.
Пятый этаж, второе справа. Тоже никого.
Пятый этаж, третье справа. Женщина снимает бюстгальтер.
Очень даже ничего женщина, но вряд ли она имеет отношение к наблюдению за объектом.
Пятый этаж, четвертое окно справа. Муж женщины, которая снимает бюстгальтер, смотрит телевизор.
Пятый этаж…
Если кто-то наблюдает за объектом, то сейчас, когда он дома, должен активизироваться. И должен попасть в объектив камеры слежения.
Четвертый этаж, первое окно слева…
Четвертый этаж, второе окно…
Третье окно…
Люди одеваются, раздеваются, разогревают и готовят еду, едят, смотрят телевизор, спят, ругаются, занимаются любовью, ссорятся… Но никто не сидит перед окном со стереотрубой или хотя бы биноклем в руках…
Впрочем, нет, один сидит! Третий этаж, шестое окно слева!.. Сидит, голубчик! Вон он — затаился в щели между шторами!
«Прораб» зафиксировал камеру и дал максимальное увеличение.
Бинокль двадцатикратный, морской, на штативе. Неплохая оптика. Сам мужчина — чуть больше средних лет, волосы русые, из особых примет… Лица не видно, лицо перекрывает бинокль. Видна левая рука, а на ней какой-то синий рисунок. Татуировка, что ли?.. Что же она напоминает? Кажется, якорь. Да, точно — якорь! С татуировкой в форме якоря на левой руке… А где его правая рука? Ведь не удобно так — одной рукой. Или он левша?..