Нет выхода?
Есть!
Кто сказал, что подслушивающая аппаратура должна устанавливаться возле объекта подслушивания? Вы сказали? Нет? Я? Тоже нет. А кто же тогда?
Инструкция по эксплуатации!
А кто пишет инструкции? Разработчики. То есть люди, такие же, как мы. Значит, и они, так же, как мы, могут ошибаться.
Зададим себе вопрос — зачем устанавливать подслушивающие микрофоны вблизи людей? Чтобы их было лучше слышно?
Но ведь хорошо слышно не всегда только близко. Иногда и далеко. Например, на утренней зорьке над водоемом, когда с его поверхности поднялся туман. Или с подветренной стороны, когда порывы ветра разносят звуки иногда на многие сотни метров.
А здесь, в здании, что, есть водоем? Или туман? Или ветер?
Нет. Водоемов нет. И ветра нет. А вот сквозняк есть. Не может не быть. Потому что есть вытяжная вентиляция, назначенная для обновления скапливающегося в помещениях воздуха. А раз она вытяжная, значит, она этот воздух ВЫТЯГИВАЕТ. Вместе со звуками. Вместе с произнесенными хозяевами и гостями словами! С теми, которые мне так нужны!
Только и всего. А они говорят: надо ближе ставить! Не ближе, а туда, куда надо. Откуда слышнее.
Аккуратно расковыряв защитную решетку на трубе вытяжной вентиляции, я на тонкой проволоке опустил внутрь несколько микрофонов. А еще более тонкую, практически не различимую глазом проволочку накинул на один из проводов воздушной электрической сети. Теперь, даже если прослушивать стены специальными детекторами, никто ничего не услышит, так как микрофоны в открытый эфир никаких сигналов не подают. Связь идет по проводам. Здесь — передатчик, там — в конце линии — приемник. И обнаружить их взаимодействие можно, только зная, что оно существует, и только приложив специальный дешифратор именно к этой электрической линии. И никак иначе!
Ай да я, молодец!
Завершив дело, я поставил на «рельсы» свой электрический одноместный автомобиль и незамеченным убыл восвояси.
Коробку из-под торта наконец вскрыли с помощью особой механической руки, управляемой из-за бронированной стенки специально обученным сапером.
Коробку вскрыли, чтобы убедиться, что в коробке из-под торта был торт. Кремовый. И записка: «Это вам от меня к чаю. С наилучшими пожеланиями. Пейте и не берите в голову!» В общем, нормальное именинное пожелание. А железка, которую учуял металлодетектор и из-за которой разыгрался весь этот сыр-бор с сиренами, пожарниками и саперами, была под коробкой Просто кто-то очень неудачно забыл свой торт. А кто-то неумно пошутил, сообщив о том по телефону. Всякое случается.
А вообще-то могло быть и хуже.
Через два дня я установил в здании еще несколько микрофонов. И снова в это здание не заходя. На этот раз проводником звуков служила… канализация. В унитазах ведь тоже застаивается вода, поверхность которой покрыта тончайшей пленкой, способной выполнять роль натяжной мембраны. Правда, эти микрофоны были гораздо менее информативными. Просто не в самом удачном месте стояли…
Теперь информация пошла. Со всех микрофонов. И даже с того, что был установлен посредством канализации. Оказывается, в подобных помещениях тоже разговаривают, и даже больше и откровенней, чем за обеденным столом.
Нет, прямой, абсолютно компрометирующей информации не было. Но была масса косвенной, которая суммарно доказывала, что мои подозрения имеют под собой реальную основу.
Каждый день отслеживаемый объект и его гости говорили по нескольку фраз, которые, вырванные из контекста, ровным счетом ничего не значили. Но которые, если знать предысторию событий и если слышать их предыдущие вчера, позавчера и ранее разговоры, наводили на очень опасные раздумья.
Если то же самое смог услышать мой предшественник, не удивляюсь, что он не зажился на этом свете. А он наверняка услышал гораздо больше. Ведь тогда они еще не были насторожены, как сейчас. И ничего не опасались. Тогда их можно было брать голыми руками.
Через полторы недели я подбил бабки. Я записал на одну пленку все наиболее интересные выдержки из разговоров, причем смонтировал их таким образом, чтобы разрозненные, произнесенные в разное время и по разному поводу фразы встали одна за другой. Чтобы выстроилась логическая цепочка причинно-следственных связей. Я добивался того, чтобы голоса на пленке «заиграли». Чтобы они способны были расшевелить любого тугодума.
Я разложил на столе диаграммы и схемы и дал прослушать запись своему куратору.
Но я не увидел ожидаемой реакции.
— И что из всего этого следует? — спокойно спросил Семен Степанович.
— Из всего этого следует, что гибель агента не была случайностью. Что это была тщательно спланированная и исполненная акция. А причиной ее послужила работа агента по известному вам объекту. Из всего этого следует, что заказчиком убийства был…
— Возможно, но лишь при условии, что он является преступником.
— Но он действительно является преступником.
Занимая государственную должность, он не выполняет своих государственных обязанностей, более того, он поступает вопреки им. При возникновении угрозы его изобличения он пошел на прямое уголовное преступление.
— Это еще надо доказать.
— Неужели всего этого, — показал я на схемы и диктофон, — мало?
— Мало. Мы имеем дело не с бытовым преступником, которого можно задержать на тридцать шесть часов и вытянуть или даже выколотить из него всю правду. Мы имеем дело с членом Правительства. То есть лицом неприкосновенным. Нам никто его не отдаст. Только если мы будем иметь неопровержимые доказательства его вины.
— Но такие доказательства может дать только следствие.
— А официальное следствие в отношении его возбуждать нельзя. Равно как и делать то, что делали мы. Ни наши диаграммы, ни наши записи никто как доказательства не примет. Они незаконны.
— Но что же тогда?
— Продолжать собирать информацию. Но на новом качественном уровне. Необходимо проследить его жизнь и жизнь людей, с ним соприкасавшихся, на несколько лет вглубь. Узнать, что он, что они делали каждый день. Желательно по минутам. Найти и запротоколировать показания свидетелей. Просчитать моральный и материальный урон, нанесенный государству их деятельностью. Только с таким докладом я решусь выйти на власть. И то не уверен, что это не обернется против нас.
— Но это же потребует невероятной работы. Я проводил очень выборочную проверку и то не смог до конца осмыслить всю информацию.
— Это потребует большой работы. Но иного пути нет. Не уголовника к стенке жмем. Подумай, какая помощь тебе требуется для завершения работ? Люди, средства, спецтехника? Не стесняйся. На этот раз отказа не будет.
Помощь мне понадобилась. И люди, и средства, и техника. В одиночку я мог только повторить тот путь, по которому уже прошел И с тем же результатом. Я вышел в то поле, где одиночка был не воин. Где одиночка погиб бы, погребенный под камнепадом необработанной, неосмысленной информации.