Подготовленную фотографию он промазал тончайшим слоем клея и, точно совместив буквы, припечатал свой портрет к паспорту. К чужому паспорту. Но теперь уже к своему паспорту.
Дело было сделано.
Резидент сжег ставшими ненужными чужую и свои фотографии, подстеленную на доску бумагу, остатки карандашей. Смыл пепел в раковину. Убрал доску, мыльницу, помазок. Поставил стол и стулья точно так, как они стояли до его прихода.
Подмел пол.
Прошел в коридор. Прислушался.
На лестничной площадке все было тихо. В глазок просматривалась противоположная стена.
Кажется, все спокойно.
Открыл замок. Распахнул дверь.
Нет. Оказывается, не спокойно…
Перед ним, вдоль стены, вверху и внизу на лестнице густо стояли вооруженные кто чем жильцы. Тихо стояли. Не дыша.
Ну что за невезуха!
— Это он! — истерично закричала старушка со скалкой. — Я видела, как он дверь открывал! Я все в глазок видела! Вор! Бандит!
— Ага! — грозно сказал мужчина с топором. — Попался! Гад!
— Бей его! Пока он не убег!
Жильцы выставили вперед топоры, скалки и кухонные ножи и развернутым строем пошли в атаку на пойманного ими домушника.
Деваться было некуда. Пробиваться через скалки — затруднительно. Сдаваться на милость наступающего врага невозможно.
— По голове его! — взвизгнула старушка с молотком, вдохновляя соседей на подвиг.
Скалки, сковородки, топоры взлетели к потолку. Пора было ретироваться. Или… Или атаковать.
— Очень хорошо! — подчеркнуто спокойно сказал Ревизор. — Очень хорошо, что вы все здесь собрались. Не надо будет за вами по квартирам ходить. Сейчас пойдете понятыми.
— Чего? — не поняли жильцы.
— Понятыми пойдете. Протокол подписывать.
Жильцы замерли в нерешительности.
— Зачем протокол? — спросил кто-то.
— Затем, что положено. При осмотре места происшествия и тел потерпевших. Вы что, граждане, с луны свалились? Вы что, не знаете, что сегодня ваших соседей убили? Вот этих, — показал он на дверь.
— Прохоровых? — ахнула толпа.
— Ну да. Именно Прохоровых. Зарезали. Всех.
— Я же их три часа назад видела, — удивленно сказала какая-то женщина.
— Вот после этого и зарезали. Неизвестные преступники. А вы вместо того, чтобы бандитов выслеживать, на следователей бросаетесь. С топорами.
Жильцы пристыженно переглянулись. Спрятали за спины свое импровизированное оружие.
— Короче, мне нужны понятые. Чтобы они трупы посмотрели и протокол подписали. Кто хочет трупы посмотреть?
— Я!
— Я!
— Меня возьмите!
Трупы хотели посмотреть все.
— Нет, всех пустить не могу. Могу только двух человек.
— Тогда меня!
— Нет, лучше меня, — затараторили соседи, отпихивая друг друга локтями.
— А ну тихо! — гаркнул следователь. — Разорались тут! В общем, вы пока решите, кто пойдет, а я до машины схожу. Решите — скажете капитану Митрохину, чтобы он вас оформил. Он там, — показал Ревизор на дверь. Приоткрыл ее и крикнул: — Слышь, Володя, тут понятые напирают! Ты их потом оформи, когда они определятся. Только паспорта взять не забудь.
Оттер от проема двери полезших туда любопытных:
— Ну нельзя! Говорят же, нельзя! Понятым можно. Остальным нельзя! А ну, отойдите от двери! Ну что за люди! Вот я вас сейчас за хулиганство…
Захлопнул дверь. Прошел по живому коридору уважительно расступающихся жильцов к лестнице.
— Товарищ следователь, а можно узнать, как их? Чем их? — дрожащими от нетерпения голосами поинтересовались жильцы.
— Известно чем. Финкой по горлу. А потом мясорубкой по голове. Чтобы наверняка. Чтобы мозги наружу. По всей квартире. И по мясорубке…
— Ой!
Жильцы на секунду присмирели. Но потом снова полезли с вопросами:
— А где они лежат?
— Крови много?
— А посмотреть потом можно будет?
— Все! Больше ничего сказать не могу! Тайна следствия. Пустите меня! Тороплюсь я!
Побежал вниз по лестнице, слыша, как жильцы начинают свару за вакантные пока места понятых.
— А когда милиция приедет, нам что говорить? — перекрывая шум, крикнул сверху женский голос.
— Что? Какая милиция?
— Мы милицию вызвали!
— Давно?
— Минут десять назад.
Милиция была не к месту.
— Вы позвоните им, скажите, что произошла ошибка. Что они не нужны. Только убедительно скажите. А то иначе они вам за ложный вызов штраф вчинят. Здоровый штраф. Триста минимальных зарплат…
Глава банковского дома «Региональный кредит» менял обстановку. В своем директорском офисе.
Глава банковского дома «Региональный кредит» менял обстановку раз в квартал. Чтобы продемонстрировать своим партнерам, своим друзьям и своим недругам, что крепко стоит на ногах. Раз в каждый квартал может позволить себе менять покрытие пола, столы, светильники, шкафы, стулья, кресла и секретаршу.
Секретаршу он тоже менял раз в квартал. Потому что мог себе это позволить. Но еще более потому, что секретарша это тоже предмет престижа и демонстрации благополучия.
— Вам факс! С пометкой «Срочно», — информировала по внутреннему телефону новая секретарша.
— Зайди.
Секретарша зашла.
— Чего это у тебя юбка такая? На работе? — недовольно спросил шеф.
— Что? Слишком короткая? — испуганно встрепенулась, виновато собрала губки бантиком, секретарша.
— Нет. Слишком длинная. Ты что должна делать? На работе?
— Отвечать по телефону, принимать факсы…
— Для приема факсов у меня канцелярский отдел. Для телефонов — информационная служба. А ты нужна, чтобы подчеркивать престиж Хозяина. Меня! Въехала?
— Что?
— Я спрашиваю, ты въехала или нет?
— Я не совсем понимаю…
— Тебя откуда на это место взяли?
— С конкурса красоты. Я финалистка конкурса красоты.
— Чувствуется.
— Что?
— Чувствуется, что финалистка.
Секретарша потупила взор.
— И вот так смотреть тоже не надо! Смотреть надо прямо в глаза, многозначительно, многообещающе и призывно. Что, на конкурсе красоты не учили?