— Конечно, сделать! — убеждал Затычка. — Он же один! Без «крыши». Кто за него встанет?
Верно — никто. Он пришлый. Чужак. Кому надо за него свой кадык подставлять? А сам он вряд ли буром попрет. Кишка тонка в драку лезть! Испугается. Лбами стучаться это тебе не пингвинов жрать.
Наверное, можно рискнуть. Можно кинуть…
— Бабки за товар — теперь.
— Теперь столько нет.
— Когда будут?
— Вечером.
— Тогда если не вечером, то никогда…
Вечером фраер принес бабки под товар. Сам принес… Послезавтра получил товар. «Паленый» товар.
— Но это же… Это же туфта! Больше трети — туфта!.. Больше трети платины была не платиной. Больше трети платины была крашенным свинцом.
— Я же говорил, что он кинет. Говорил!..
Телефоны в офисе и в доме российского представителя фирмы «Шрайдер и сыновья» замолчали в один день. Гулявшие на презентациях бизнесмены не спешили протягивать руку помощи. Выжидали.
Если уступит Сашок Красавчику, даст слабину, то, выходит, он пустышка и лох, и его можно давить всем прочим.
И надо давить. Потому что для того лохи и живут на этом свете, чтобы дать жить не лохам.
Ну а если вывернется, вернет то, что потерял, — значит, крепко на ногах стоит. Только как вернет? Красавчик за так просто свое не отдаст. А те деньги уже его…
Волчья стая, рыча и скаля клыки, обступила угодившего лапой в капкан молодого волка. На помощь не приходит. Ждет. Вырвется, встанет подранок — примут в стаю, залижут раны. Не поднимется — разорвут в клочья. Сожрут. Такие законы… Большого бизнеса…
— Что он говорит?
— Говорит, что товар равен деньгам. Потому что товар был быстрый.
— Его надо найти!..
Найти Красавчика труда не составляло. Но его обязательно надо было искать!
— Где он может быть?
— С такими деньгами — где угодно. Хоть на Таити.
— Я заплачу тому, кто укажет на него!
— Он заплатит втрое. У него теперь бабок куры не клюют.
— Как же мне его достать?
— Не знаю…
Обыкновенный бизнесмен, потеряв такие деньги, понес бы заявление в милицию.
И стал бы изгоем общества.
Тертый бизнесмен, чтобы уладить дело, обратился бы за помощью к местному «князю». Чтобы тот «развел» конфликтующие стороны, получив за это назначенный им процент.
И показал бы свою слабость. Потому что свои дела надо уметь решать самому!
Крутой потерпевший должен был найти обидчика сам. И наказать сам. Доказав тем свою силу.
— Передайте Красавчику — я поставил его на счетчик!
Это была уже война! В которой кто-то должен был победить. Кто-то один победить. И кто-то один проиграть.
— Я передам…
Красавчик не стал прятаться. Красавчик появился в городе на следующий день. Без объяснений. Потому что объяснять было нечего. Все и так понятно.
Он не собирался отдавать деньги.
Он принял вызов.
Город замер в ожидании крови…
Что подтверждала слежка. Все настороженные на хозяев города микрофоны судачили о стычке Красавчика с Москвичом. Кто-то был за одного. Кто-то за другого. Но все, как один, ставили на Красавчика. Потому что он известный мочила, а Москвич дешевый фраер с бабками и без «крыши»…
Завязка интриги удалась. Зал был полон. Но зрители были разогреты еще недостаточно для того, чтобы начинать действие.
Бизнесмен Сашок вышел на Затычку. Который, сам того не зная, работал против Красавчика. И который убедил Красавчика кинуть Москвича. По просьбе Москвича. Переданной через цепочку посредников.
— Скажи Красавчику, что он сделал фраера. Что тот почти уже отступился от бабок. Потому что боится войны…
— Фраер сдох! Фраер ищет мира! — шептал Затычка на ухо Красавчику. — Я же говорил, он только форс держит, а на самом деле «пустой».
А может, и правда «пустой»…
Симпатии «общества» переметнулись на сторону Красавчика. Потому что «общество» не жалует слабых.
— Он слинял! Он слинял к себе в Москву!..
Москвич действительно слинял в Москву. Но не для того, чтобы избежать драки.
На Москворецком рынке он вышел на чеченскую «крышу».
— Кто у вас самый главный?
— Аллах!
— А после него, на этом рынке?
— Как ты смеешь!..
— Остынь! Если ты не приведешь меня к главному, то потеряешь двести баксов. — Русский вытащил из кармана и сунул в карман чеченца две сотенные бумажки. — А он потеряет гораздо большие деньги. Из-за тебя потеряет. И тогда тебя никакой аллах не спасет! Ну? Как его зовут?
— Ахмет.
— Тогда веди меня к нему.
Ахмет не любил русских. Потому что они завоевали его Родину. Но мирился с ними. Потому что без них его Родина прожить бы не могла.
— Что ты хочешь?
— Мне нужны твои люди.
— Зачем тебе мои люди? Разве у русских нет своих?
— Есть. Но мне нужны твои. Плачу за каждого три тысячи «зеленых».
— Э, слушай, мы своими братьями не торгуем. Мы просто помогаем хорошему человеку. Потому что такой закон гор! Сколько тебе нужно моих людей?
— Четверо. С оружием.
— Возьми больше! Возьми десять! Мне для гостя ничего не жалко.
— Нет. Мне нужно четверо. И вот что еще… После дела их лучше отправить куда-нибудь… Куда-нибудь, где ваш народ воюет за свою независимость. Чтобы они забыли обо мне. Навсегда забыли. Тогда я добавлю еще по три тысячи за каждого твоего человека.
— Желание гостя для нас — закон. Только зачем ехать ко мне домой? Когда у вас дома стреляют не меньше, чем у меня дома…
Чеченцы «наехали» на Красавчика неожиданно и резко. Без обычных, предваряющих такого уровня разборки угроз.
Они зашли в небольшой, принадлежащий ему ювелирный магазинчик и положили лицом вниз продавцов и покупателей.
— Где директор? — спросил один из чеченцев, поводя дулом автомата по лицам.
— Там, — показали на служебный вход испуганные продавцы.
Двое чеченцев разбили прикладами автоматов витрины.
Сгребли золотые украшения в кучу. Сбросили в мешок.
Двое других прошли в подсобку.
Директор лежал в своем кабинете на диване и на старшем товароведе, со спущенными до колен штанами.
— Ты директор?
— Я… А в чем, собственно…