Нельзя сказать, будто совсем ничего не привлекло моего внимания — нет, привлекло. Там была еще целая фотосессия молодого господина Кутузова, сделанная, видимо, в один день одним мастером — Кутузов с мячом, у сетки, на фоне трибун, с медалью на пьедестале, в прыжке — и так далее.
Работа профессионального фотографа почему-то ничем не отличается от работы дилетанта, кроме того простого факта, что на снимки профессионала приятно смотреть, а у дилетанта они отвратительны. При этом ясно, что фотограф не заставлял молодого Кутузова позировать с поднятой рукой, не оттягивал ему губу в одну сторону, а ухо в другую, и не подвешивал над ним волейбольный мяч на леске. И тысячу кадров он тоже не делал, чтобы тупо найти один удачный, как принято у нынешних обладателей импортной оптики, которые густо обмазывают бесчисленные гигабайты своих карт фотографическим навозом в надежде дома отыскать жемчуг. А тут — поди ж ты, как живой, хоть на обложку глянца.
Я еще раз полюбовалась старинной фотосессией, заставившей меня вдруг испытать к Кутузову такое светлое чувство, какое испытывали к нему, наверно, фанатки тех лет. Не из них ли появилась его супруга? Или она — тяжкий груз совместной школьной скамьи? Когда фотосессия закончилась, остаток архива я уже пролистала, почти не глядя, — с той скоростью и небрежностью, с какой нажимают на спуск цифровой мыльницы.
Пусто.
И настроение мое испортилось. Оказалось, очень неприятно сознавать, что поездка не принесла никакой информации. Чем жил Кутузов, с кем дружил, куда ездил и в каком Nazi Ort получил свою мистическую способность — оставалось такой же тайной, как и до Ельца.
Я села у доски и стала рисовать кружочки, а в кружочках — портреты. Этого со мной давно не случалось. Конечно, был в Питере тренер, если, конечно, еще не умер от своего инфаркта, узнав о гибели всех спившихся питомцев. Я нарисовала тренера, как представляла его себе: почему-то у меня вышел старик с волейбольной сеткой вместо бороды. Человек в минуты размышлений любит наносить механическую штриховку, а ничто человеческое мне не чуждо.
Затем я нарисовала троих друзей, из которых помнила только одну фамилию — Азиатов. Детдомовец, что ли? Пририсовала к каждому круг — родственники, которые смогли бы, наверно, что-то о них рассказать. Рядом с Азиатовым я нарисовала большой круг — детдомовцы любят семьи больше прочих. У остальных вышли круги поменьше. Отдельно в углу доски я изобразила автомойку в виде titanique душа. Возможно, там остались наемники, которые расскажут что-то о привычках хозяина? Я в это верила слабо, а в Елец снова ехать не хотелось. Но меньше всего хотелось терять надежду.
В такой печали я и потащилась спать, чуть было не забыв почитать на ночь почту. Пришлось вылезти из-под одеяла и приволочь с кухни нотик. Первым делом я удалила спам. Особенно мне понравилось начало «Если у вас много свободного времени и мало денег…» Я усмехнулась. Если у вас много свободного времени и мало денег — этот мир не для вас. Он для тех, у кого много денег и мало свободного времени.
Из неинтересного было письмо от Даши, которая рассыпалась по клавишам в благодарностях — писала, что такой интересной поездки у нее никогда не было, и она до сих пор под впечатлением (ну не дура?), а завтра приготовит мне курсантский рапорт. Так она выразилась.
Из интересного было письмо от моего волшебного хакера xDarry. В отличие от малолеток это был настоящий рыцарь старой школы, и поэтому я о нем не знала ничего. Ну, кроме того, что живет xDarry в Канаде, куда уехал много лет назад. Тем не менее мы были знакомы давно, и именно xDarry я в своей жизни обязана многим — этот человек испытывал ко мне какую-то irrational симпатию и реально много для меня сделал, причем совершенно бескорыстно. А еще большему научил. xDarry был моим последним вариантом в решении любых компьютерных troubles, когда все павлики оказывались бессильны. Теперь xDarry писал, что будет проездом в Москве, и предлагал встретиться.
Второе любопытное письмо пришло от одного из моих павликов. Интересно оно было тем, что павлик впал в лирику, и со свойственной павликам проницательностью начал пророчествовать, что, по его мнению, я слишком устала от однообразия офисного графика, активно ищу приключений на своё офисное кресло, и в ближайшем будущем их обязательно найду. Держись аккуратней, Иленочка. Точка. Понимай, как хочешь. С павликами это вообще бывает, но именно этот был достаточно любопытным экземпляром и часто изрекал дельные вещи. Я задумалась: похоже, он прав. Я бы, честное слово, с готовностью отказалась от своего поднадоевшего офиса и пустилась в новое авантюрное приключение. Собственно, оно уже началось и, похоже, заглохло на самом интересном месте. Хотя павлик обо всем этом, конечно, знать не мог. «Держись аккуратней, Иленочка.» — ишь ты…
На этом я закрыла нотик и выключила свет. Отвечать на письмо павлика было мне сейчас так же неохота, как объяснять, кто вообще они такие, эти павлики. Как-нибудь в другой раз.
В офис я заявилась только к полудню — Дарья Филипповна уже успела мне отправить несколько SMS, одно трагичнее другого, но я велела ей осваивать офисное пространство самостоятельно. Ей это удалось: я застала ее в буфете левого крыла, весело беседующей с какими-то незнакомыми секретухами о зарплатах, что вообще в Корпорации не приветствовалось. Я так и сказала, после чего секретухи быстро попрощались и очистили буфет. Сходив за кофе, я вернулась к столику и вопросительно посмотрела на Дашу.
— Я написала рапорт! — заговорщицки сообщила Даша, залезла в сумочку и потащила оттуда трубку распечатки, скованной степлером.
— Рапорт об увольнении из учеников Илены Сквоттер? — поинтересовалась я.
— Да нет же! — заулыбалась Даша, протягивая мне трубочку. — Рапорт о нашей поездке!
Я отпила кофе, развернула трубочку в прямой лист, разгладила, а затем сложила пополам и прижала к столу ладонью.
— Если это рапорт об увольнении из учеников — я его приму, — сухо объяснила я. — Если же вы, Дарья Филипповна, хотите остаться в учениках, то есть еще одно правило: в офисном бизнесе никогда не надо делать то, чего не требуется. Понятно?
Улыбка сползла с лица Даши.
— Понятно, — кивнула она уныло.
Я в три рывка разорвала рапорт и не поленилась выйти из-за столика, чтобы бросить его в урну.
— Вторая просьба. — продолжила я, вернувшись. — Стереть этот рапорт из компьютера. Вам, Даша, он не нужен. Мне он не нужен тоже. А если вдруг найдутся те, кому он действительно нужен, то это не порадует ни вас, ни меня. Понимаете?
— Там же нет ничего такого… — плаксиво пробормотала Даша.
Я не удостоила ее ответом, лишь продолжила пить кофе.
— Вы сегодня очень злая, Илена, — сообщила Даша, поджав губки.
— Да, — согласилась я.
— А почему?
— По многим причинам. Например, потому, что наша поездка не удалась.
— Почему не удалась? — искренне изумилась Даша.