Здесь была российско-американская граница, разделяющая станцию надвое. Условно, потому что никаких шлагбаумов и полосатых будочек с пограничниками здесь не было и виз для перехода не требовалось. Космос жил по более демократичным правилам, чем Земля.
Алексей миновал американские модули NODE-1 и 2.
Американский лабораторный модуль — LAB.
И модуль НАВ, служащий для размещения экипажа в американском сегменте. Здесь он чуток «подвис» возле иллюминатора, помахав американской астронавтке Кэтрин Райт. Которая была — в сравнении с русскими женщинами — так себе, но была здесь единственной среди одних только мужиков дамой, что сильно сказывалось на ее привлекательности.
Привет, Кэтрин!..
Прилепившаяся к иллюминатору с той стороны американка помахала ему в ответ.
А на большее он не рассчитывал. С этими американками на большее рассчитывать не приходится!.. Это ж не наши бабы, с этими только свяжись! Кое-кто, не в этом, в другом экипаже, попробовал, а потом год от обвинений в почти изнасиловании на околоземной орбите отбивался, объясняя, что он ничего такого плохого не имел в виду, когда пытался поцеловать свою коллегу в щечку! Чуть было мужика на электрический стул за такие вольности не посадили!..
А вот и основная ферма станции, к которой крепятся батареи главной энергоустановки. Куда ему и надо.
Алексей добрался до места и стал чего-то там откручивать-прикручивать, приколачивать и присобачивать.
Это только снизу, с Земли, кажется, что профессия космонавта какая-то особенная, на самом деле они зачастую те же слесаря и сварщики, только поднявшие свою квалификацию на недосягаемую высоту.
Это же зачем они ее так крепят-то?
И вот так?.. Только себе и русским людям жизнь усложняют!
А мы ее сейчас по-простому — и… р-раз… И еще… Да ногой упершись!..
Хрясь!.. И вся недолга!..
Чего американец сделал, то русский завсегда разобрать сможет. Посредством молотка, плоскогубцев и какой-то там матери.
Вот и все — и можно в обратный путь!.. Через НАВ, LAB, NODE-1 и 2. А после них через милые сердцу и уху ИМ-один, ИМ-два и три тоже, направо к НЭП и все — и считай, уже дома!
Тук-тук…
А чего это они не открывают-то?
Метровая крышка, закрывающая люк, ведущий в МКС, на команды не реагировала. Ну правильно, это же наша станция, не их! У нас всегда так — или какой-нибудь предохранитель полетит, или чего-то в схеме замкнет… И всегда — в самый неподходящий момент!
На что у нас, в отличие от американцев, есть свой ответ — есть намертво приваренные к крышке с двух сторон поручни, чтобы ее, заразу такую, можно было тянуть и толкать. Вручную. Потому что так — надежней!
Алексей Благов повернул ручку привода замков на четыреста сорок градусов и…
И — ни хрена подобного! Крышка не открывалась. Отчего стало как-то неуютно.
Наверное, это кольцевые резиновые уплотнители слиплись. В вакууме такое бывает. Бывает, что две плотно прилегающие друг к другу поверхности сцепляются так, что не разорвешь. Правда, на этот случай в трех из шести замков предусмотрены специальные кулачковые механизмы. Но мало ли…
Надо просто посильнее нажать!
Алексей по-простому, как если бы был на Земле, уперся коленом в обшивку станции, ухватился за поручень и — эх, жаль, на ладони поплевать нельзя — потянул крышку на себя, боясь сорваться и улететь в космос, когда она, не устояв, распахнется.
И… раз!..
И еще… р-раз!..
И хоть бы что! Крышка стояла как влитая. Что было уже не смешно.
Он осмотрел ее со всех сторон. Дернул еще и еще раз.
Без толку!
Может, ее чем-нибудь поддеть?
Да ну, ерунда какая! Люк в космический корабль — это тебе не заклинившая дверца «десятки», ее монтировкой не подцепишь и с мясом не выдерешь! Под нее не то что отсутствующую монтировку — не имеющуюся при себе иголку не подсунешь!
Черт побери, что же делать?..
Делать было нечего — в самый раз караул кричать!
— У меня нештатная ситуация! — довольно спокойно, не выдавая своей тревоги, сказал в микрофон Алексей Благов. — Я не могу открыть крышку входного люка…
Но говорить можно как и что угодно — телеметрию все равно не проведешь. Телеметрия показала, как у космонавта часто и сильно забилось сердце, как мгновенно подскочило артериальное давление.
Люк не открывался. Что было странно и чего не могло быть. Не должно было быть…
— Витя, ты слышишь меня? — спросил Алексей Благов.
— Слышу, — подтвердил его напарник, который был рядом, был всего в нескольких метрах от него, но был недосягаем, потому что был внутри станции. — Попробуй открыть люк в ручном режиме.
Как будто он не открывал.
— Да пробовал я уже. Десять раз пробовал!
— А ты еще раз попробуй.
А что еще можно в такой ситуации посоветовать? Только — трясти…
Ну ладно.
Леша взялся за поручень, уперся в обшивку коленями и что было сил, напрягая все мышцы, багровея и обливаясь потом, стал тянуть крышку на себя.
Но та не подавалась.
— Хрен на рыло! — выругался Леша по-русски.
— Что, что он сказал? — спросили напряженно прислушивающиеся к разговору русских коллег иностранные астронавты.
— Сказал, что у него ничего не получается, — перевел Виктор Забелин. — Пока.
И действительно ни черта не получалось.
Хотя ничего еще не произошло — всего лишь заклинило люк. Один из люков, потому что есть еще второй, там, через «границу» — в американском стыковочном модуле. Американская техника не наша — она ломаться не должна! Хотя, конечно, признавать нашу несостоятельность перед западной техникой неприятно. Но тут уж не до жиру!..
Виктор Забелин вопросительно посмотрел на командира экипажа. Принять решение об использовании американского модуля должен был именно он.
— O’kay! Viktor… — ответил Рональд Селлерс. — Вы можете воспользоваться нашей «дверью».
На чем инцидент был исчерпан.
— Греби к американцам, — сказал по-русски Виктор. — Они примут тебя через свой шлюз. Давай — ни пуха…
Алексей Благов, еще раз чертыхнувшись на отечественную технику, развернулся и, перехватывая за скобы, «побежал» в сторону американского стыковочного модуля. В этом было даже что-то символическое — выйти через один вход, а зайти через другой.
Он довольно быстро «доскакал» до американского модуля, где повис, удерживаясь за скобу. Ломиться в чужой люк — это не в дом незваным гостем стучаться, быстро все равно не откроют. Пока они задраят дверь, пока откачают воздух, уравновесив внутреннее давление с наружным, пройдет время, и не самое маленькое. Ведь к его приему никто не готовился.