Рис. 270

Импровизированный туесок-ведро, в котором удобно хранить и переносить воду, можно изготовить из короткого бревна. Для этого бревно следует вымочить в течение нескольких дней в воде и выбить или выдавить сердцевину так, чтобы остался цельный цилиндр, состоящий из первичной и вторичной коры.

Дно можно закрыть деревянной пробкой. Шов промазать смолой (рис. 271).

Рис. 271

Упрощенный вариант ведра можно вырезать из короткого бревна, удалив из него большую часть древесины, с помощью ножа или простейших скребков.

С помощью берестяного плетения можно изготовлять не только корзинки, но и большие короба. А берестяные циновки использовать для пошива одежды и в качестве кровельного материала в примитивных убежищах.

Глава 9. Нетрадиционные продукты питания суши

Нельзя в ситуациях, угрожающих голодом, забывать о так называемых нетрадиционных продуктах питания. Глупо обрекать себя на голодную смерть только из-за того, что находящиеся вокруг продукты питания имеют непривычный вид, вкус и запах. Можно позволить себе брезгливо сморщиться при виде червяка, вылезшего из яблока, но только дома, а никак не в условиях аварийной ситуации.

Здесь, если хочешь выжить, от старых привычек вроде брезгливости лучше избавиться. И чем раньше, тем полезней для здоровья. Поэтому, если в подобном, мягко говоря, затруднительном положении в руки потерпевшего попало насквозь червивое яблоко, выбрасывать его не следует, а, напротив, следует съесть полностью, до последней косточки, и даже червяка, извините, непременно отловить и употребить в пищу, так как он более калориен, чем само яблоко. И это будет более чем правильно.

Наши предки, жившие в жестоких условиях борьбы за собственное существование, этот неписаный закон усвоили твердо. Их меню, в смысле ассортимента, было намного богаче нашего. Они ели все. Ну, скажем так, почти все. В доказательство приведу несколько примеров, которые большинству читателей могут испортить аппетит.

«Едят камчадалы все, что бегает, пашет, плавает, летает. Едят, в частности, вшей. Если своих не хватает, ищут у ближних. Рыбу готовят впрок, сваливая в ямы, где она со временем приобретает вид слизи и издает «душок», от которого европейцы за версту зажимают носы».

«Когда чукчи убивают оленя, то тщательно собирают весь находившийся в желудке полупереваренный мох — эта кислая масса была их излюбленным лакомством».

Эскимосы ели «жирных сырых личинок оленьего овода, повытасканных из шкур только что убитых оленей. Личинки так и кишели на большом лотке, подобно гигантским червям, а на зубах слегка похрустывали».

«Нгвито» — термиты крупные, жирные, их набирают три-четыре пудовых мешка с гнезда, прямо с крыльями кладут на сковороду без жира, посыпают чуточку солью и жарят в собственном соку. Когда насекомых тушат или кладут в суп, крылья им также не обрывают…»

«Вас угощают kiviak — это люрики, на которых охотились эскимосы на берегу в момент моего приезда… Их не ощипывают и не потрошат, а складывают в мешки из тюленьей кожи, которые укрывают от самца под камнями Все это долго гниет, а затем подается к столу как лакомство…

Заметим, так называемое «orиnег» считается также очень изысканные кушаньем. Оно изготовляется из жидкого помета куропатки.

Его собирают зимой в виде замерзших лепешек, лежащих на снегу, смешивают с тюленьим жиром, потом толкут и едят горячим. Готовое блюдо пахнет курятником…

И наконец, известно, что самым любимым блюдом эскимосов является костный мозг оленей».

Справедливости ради надо оговориться, что «душок» многим эскимосским кушаньям придают не гнилостные, а совсем другие, скорее выполняющие роль консервантов виды бактерии. Люрики, сброшенные в мешок из тюленьих шкур, не гниют, а заквашиваются и благодаря эому сохраняются продолжительное время. Так что, несмотря на присущий северной гастрономии «помойный дух», будем справедливы: ни чукчи, ни эскимосы, ни другие народности не способны без ущерба для здоровья употреблять реальную гниль.

Так же, как и мы. А то, что мы удивляемся их вкусам, так и они тоже брезгливо воротят нос от «отвратительных», на их взгляд, соленых и маринованных грибов, кисломолочных продуктов, сыров и тому подобной привычной для нас пищи.

Ну а теперь от книжных примеров я обращусь к нашему пусть не самому богатому, но все же опыту.

— Что ни сделаешь для науки, — сказала Людмила Суханова и откусила кусочек от… змеи.

Змея была сварена как положено, без соли и специй, и еше час назад резво извивалась у нас под ногами «играя» раздвоенным языком и угрожая ядовитыми зубами.

— Приятного аппетита! — пожелал я сам себе, хотя не испытывал ни аппетита, ни приятности, и вгрызся зубами в бок змеиной тушки. Мясо змеи отдаленно напоминало рыбу и было сьедобно ничуть не меньше позавчерашней столовской котлетки. Я жевал змею и думал: «Если судить по количеству змей, которых мы здесь увидели за один только день, смерть от голода нам не угрожает».

В тот раз нам крепко повезло. Четверо суток, пережидая сильный встречный шторм, мы обитали в змеином царстве. На том безлюдном берегу было много змей. Хотя нет, что значит много? Много — это когда десять или двадцать рептилий. Там были сотни, а может быть, тысячи змей. Протопав тридцать метров, можно было насчитать полста штук такого «добра». В кустах, под ногами, в воде — всюду шевелились длинные одноцветные и пестрые тела. Представьте, что вы находитесь в комнате, где кольцами свилась дюжина ядовитых гадов. Как бы вы себя чувствовали?

Мы — примерно так же. Мы передвигались медленно, с выставленными вперед веслами, и видели змей на камнях, под плотом, возле рюкзаков, в метре впереди себя и в метре сзади. Мы наступали на расщелину в камнях и, оглянувшись, замечали две головы, вставшие над камнями. Наши прогулки по берегу по напряжению можно было сравнить с хождением по минному полю. Вот-вот рванет под пяткой! Удивительно то, что змеи совершенно не боялись человека, наверное, потому, что его до этого не видели.

Но нет худа без добра: на вторые сутки мы пообвыклись (ведь невозможно же бояться беспрерывно!) и стали относиться к мелким и средней величины змеям (к крупным привыкнуть так и не смогли), как к диванным клопам, то есть, конечно, и смотреть неприятно, и укусить может, но не падать же по этому поводу в обморок! Трех полуметровых змеюшек, по неосторожности выползших нам под ноги, мы и вовсе скушали. Чтобы «рецептик отработать».

Мы оказались сильнее выпавших на нашу долю обстоятельств. Мы жили там, где, считали, жить невозможно. Более того, смертельно опасного врага мы заставили работать на себя, точнее, на свои желудки. В принципе, на том берегу мы могли выживать до зимы, снимая с каждого гектара чуть ли не полуцентнерный мясной урожай. Мы могли змей варить, жарить, вялить, наконец, просто есть сырыми. Как говорится — не было бы счастья, да несчастье помогло. Страшны ядовитые змеи, но не окажись их там, и мы оказались бы перед лицом куда более серьезной опасности — голода…