Лариса ошибалась. Кабинет Блэкмора оказался не похож ни на что. И одновременно — похож на все вышеперечисленное. Это оказалась крохотная комнатушка, не сильно больше чулана для хранения домашних роботов. Здесь был телефонный аппарат, пара дисплеев, ржавый стол, заваленный колбами, проводами и паяльниками, и кровать под балдахином. Кровать, правда, была железная, а балдахин — брезентовый и пыльный. Всю заднюю стену действительно занимало громадное зеркало — но только золотой рамы у него не было. Это зеркало Блэкмор повесил, чтобы всякий раз приходя в комнату и открывая дверь, видеть, не затаился ли кто-нибудь справа или слева от двери, готовя покушение. Был здесь и портрет Главного Президента Вселенной — только маленький, изрисованный кругами мишеней и утыканный стрелочками дартс. Особенно много стрелок торчало в мудрых глазах президента, что еще раз говорило о нездоровой садистской психике Блэкмора. И был здесь, в этом чулане, даже элемент живой природы: маленький круглый аквариум с золотой рыбкой — головастой и тощей. В этот заросший зеленью аквариум были опущены два электрода на проводах, тянувшихся из недр стола — без сомнений, остатки садистских экспериментов Блэкмора. Увидев его, рыбка страшно испугалась, заметалась и легла на дно, трогательно прикрыв голову плавниками. К этому надо добавить, что царил в кабинете полный бардак: по всему полу валялись обрывки проводов, мятые пластиковые нано-носки и жестянки от напитков, а пахло канифолью, пылью и жженой резиной.
— Ну, что ты... — нерешительно проблеял Блэкмор, мусоля локоть Ларисы. — Может, это... Давай уже того... Ну, это... Сама знаешь...
Лариса поразилась той удивительной перемене, какая с ним произошла — Блэкмор смешно переминался на коротких ногах, смущенно шмыгал носом и поглядывал на Ларису нерешительно. Как это всегда бывает с тиранами, деспотами и инвесторами мирового масштаба, как только в их неустроенной жизни доходит до личных отношений, они почему-то сразу оказываются робкими и закомплексованными — об этом Лариса слышала еще в школе на уроках психологии семейной жизни. Школьниц учили: если выпадет удача встретить таких людей, вести себя с ними бесцеремонно — им это понравится.
— Иди же ко мне, мой князь! — картинно воскликнула Лариса фразу, подсмотренную в каком-то историческом фильме, и строго указала пальцем в Блэкмора, давая понять, что это относится именно к нему, и поводов для мнительности нет.
Блэкмор засеменил к ней, а, приблизившись, смущенно опустил взгляд и начал нетерпеливо покусывать бороду. Затем протянул свои ручки и положил их Ларисе на талию.
— Не спеши! — строго сказала Лариса и кивнула на брезентовый балдахин. — Ложись!
Блэкмор послушно лег на скрипучую кровать, откинув балдахин, а Лариса села рядом. Белье на кровати тоже оказалось из старого брезента камуфляжной расцветки. Не зря считается, что большинство тиранов отличается в быту большой скромностью.
Одной рукой Лариса гладила его по груди, другой медленно развязывала нано-шнурок его левого башмака. Как это бывает с нано-шнурками, в нужный момент он развязываться не спешил. Впрочем, и Лариса никуда и не торопилась.
Блэкмор таял от удовольствия. У него было проблемное лицо человека, которому очень хорошо, но он мучительно не уверен, имеет ли на это право.
Когда с ботинками было покончено, Лариса откинула отвороты блэкморовского плаща и принялась расстегивать на нем жилетку.
— Карманы не трогай! — строго предупредил Блэкмор.
— Тсс! — сказала Лариса, нежно и требовательно прижав пальчик к его губам.
Карманы она действительно трогать не стала, и, расстегнув жилетку, перешла к плащу. Плащ снялся быстро, хотя для этого пришлось перевернуть Блэкмора на живот, а затем обратно на спину. Блэкмор порывался помочь Ларисе, но она мягко отстранила его руки. Плащ лег на пол рядом с ботинками.
— Жилетку я сниму сам! — предупредил Блэкмор, проворно стянул с себя жилетку и спрятал под подушку.
Лариса чуть не расхохоталась, но сдержала себя. И принялась расстегивать штаны Блэкмора. Делала она это медленно и с чувством.
— Если ты вдруг что-то замышляешь... — вдруг скрипуче и взволнованно начал Блэкмор.
— Тс-с-с, мой князь! — нежно пропела Лариса и снова закрыла пальчиком его рот.
Что за князь еще такой, откуда это? Из какого-то шпионского фильма, который Лариса видела? Впрочем, неважно: Блэкмор успокоился и расслабился.
— Какой ты красивый! — томно продолжала Лариса, развязывая шнурки его ботинок.
— Да, я такой! — подтвердил Блэкмор.
— Какой ты умный! — продолжала Лариса.
— Да! — поддакнул Блэкмор. — Продолжай! Говори еще!
— Какой ты... — начала Лариса, но вдруг ощутила творческий кризис, какой знаком разве что телесценаристам, да писателям-фантастам, вынужденным гнать многотомные сериалы. Слов не хватало. Не придумывались. — Какие у тебя красивые шнурки! — эффектно вышла из положения Лариса.
И попала в точку.
— О! — необычайно оживился Блэкмор и даже попытался привстать от возбуждения, поэтому Ларисе пришлось мягко положить ладонь ему на грудь. — Ты не только красива, ты не только умна, ты еще необычайно наблюдательна! — выпалил Блэкмор. — Это действительно прекрасные шнурки, я тебе о них сейчас расскажу! Я синтезировал их из уникального материала — нано-графенов! Это великолепный, удивительный материал! Даже химическая формула нано-графена ужасно красива, если ее нарисовать! Представь себе бензольное кольцо, в которое летит бензольный мяч под свист бензольного...
— Ох уж эти мужчины, — вздохнула Лариса. — Даже в такую романтическую минуту — все о работе, да о работе...
— Не перебивай, когда я рассказываю! — рявкнул Блэкмор. — Так вот, о чем я? Да, нано-графены! Это уникальный материал! Представь себе, вот эти самые шнурки способны не только пережить прямое попадание атомной бомбы, но и своими силами восстановить затем весь ущерб, нанесенный природе этой бомбой!
— Ах, дорогой, — промурлыкала Лариса, аккуратно стягивая с Блэкмора штанину, — тебе все-таки не безразлична экология!
— Вовсе нет! — обиделся Блэкмор. — С чего ты взяла? Мне это свойство шнурков как раз очень не нравится! Просто впечатляет мощь!
— Мне кажется, это не самая удачная идея, применять такие изобретения в качестве шнурков, — пробормотала Лариса, начиная стягивать с него вторую штанину.
— Чушь и вздор! — нахохлился Блэкмор. — Только так и надо поступать с любыми великими изобретениями — делать из них какую-нибудь унизительную бытовую ерунду! Только таким способом можно доказать, что человек гениальнее самого гениального изобретения — превратить его в дешевую мелочевку! Моя философия, учись!
— Может, они как материал для шнурков неудачны и не оправдывают себя, развязываются, скажем? — предположила Лариса.
Блэкмор ничего не ответил, но заметно напрягся. Лариса решила сменить тему:
— Какая у тебя красивая борода! — проворковала она. — Какая она у тебя длинная, в ней наверно почти метр!