– Объясните.
– Луцидиане и дреангерцы лишились основных морских сил. Они хотели бросить вызов западному флоту. Или кораблям Восточной империи. Да, они лишились своих судов, но хуже всего то, что они потеряли своих лучших воинов и моряков. А у нашего Патриарха на уме еще один поход.
– Наверно, у меня не военный склад ума. Я лишь вижу, что эти отряды основательно усложнят наши действия в Кальцире.
– Конечно. Этого они и добиваются. Но мы разобьем их корабли и их людей. Время и средства, которые вложили в них, уже потрачены. Когда в Кальцир прибудут наши войска, ни Луцидиан, ни дреангерцев там не окажется. Если Великий или Хансел не примут каких-либо опрометчивых решений.
Произошло какое-то волнение.
– Прошу прощения. Мне надо идти. Здесь Патриарх, – сказал принципат Донето.
Великий действительно присоединился к собранию. Он не сделал никаких пожертвований. Патриарх удалился через двадцать минут. Элс был разочарован. На протяжении многих лет он слышал, что Великий – рогатый демон с копытами. Тот, кого ша-луг узрел, оказался наполовину лысым, косоглазым с сжатыми губами коротышкой, который больше походил на глупого лавочника, чем на могущественного, фанатично религиозного предводителя. Казалось, он не понял, что здесь происходит.
Великий был компромиссным кандидатом. Вот почему Церковь не могла пока позволить ему осуществить свои заокеанские амбиции.
Позже принципат Дивино Бруглиони настоял на том, что тот образ, в котором предстал перед всеми Патриарх и в котором он всегда появлялся на людях, преследовал целью обезоружить тех, кто его не знал.
Элс зафиксировал внешность Великого в голове. Возможно, Гонарио Бенедокто наравне с Родриго Колони выбирался на улицы в обличии обычного простолюдина, дабы вкусить плоды Врага. Охранники не следовали за ним. Ша-луг не понимал, почему, кроме него, никто не видит очевидного. Все находилось прямо здесь, на огромной карте. Все, что требовалось для уничтожения Кальцира и тех отличных воинов, которых оправили защищать пустынное королевство.
Элс расспрашивал собравшихся. Практически никто не знал короля Мафти ал-Арая эл-Арака. Все считали его каким-то принцем или полководцем Кальцира. По словам тех немногих, кто бывал там, Кальцир представляет собой королевство хаоса, состоящее из небольших областей, коими управляли ничтожные военачальники. То же можно было сказать и о фиралдийских землях.
– Ты наложила новые заклинания и повесила новые обереги на двери и окна, – прошептал насытившийся Элс, лежа с заключенной в его объятиях Анной.
– Что-то пыталось проникнуть внутрь. Ворожея не поверила, что такое может случиться здесь, но деньги взяла.
– Не может произойти в Бросе?
– Именно.
– Какие дураки.
– Они полагают, что с приходом ночи темнота не окутывает город.
– Заклинание новое?
– Я нашла женщину с отличными рекомендациями.
– Которая не принимает своих клиентов всерьез.
– Я не вчера родилась. Сонса – не купель добродетели, милый.
– Хорошо.
– Ты думаешь, это из-за тебя? Кто-то хочет шпионить за мной так, чтобы следить за тобой?
Элс не мог ее переубедить.
– О, Боже! Змий все еще жив. – Анна потянулась и прижалась к нему. – Да, у женщины всегда есть работа. Но на сей раз я приручу монстра.
До Анны Моциллы Элс познал лишь одну женщину. Жену. Она покорилась. Она сносила все, поскольку таковы были ее участь и долг. Жена всегда оставалась бесстрастной.
А Анна всецело и полностью отдавалась чувствам. Чаще даже больше, чем сам Элс.
– Я могла бы стать великой блудницей. Если бы могла спать с незнакомцами. Я бы занималась двадцать раз на дню, хватай у тебя сил, – заявила она.
– Я уже не так молод, как когда-то, – возразил Элс.
– Ты никогда не был настолько юн, мистер. Замолчи. Приступай к делу.
Элс полагал, что Фэррис Рэнфроу действительно следил за вдовой Моциллой, которая убедила свих соседей в том, что прибыла из Апариона. Они ей не верили. Как полагали соседи Анны, она родилась на дальнем севере, где-то у южных границ империи Грааля. Именно у дома Анны Элс отрывался от преследовавших его людей. Или же оставлял шпионов наедине с опасениями, что он и в самом деле ушел от них.
Этой ночью Элс никуда не пошел. Никуда, где бы ни было Анны…
Он приступил к обходу сразу же после того, как вернулся в цитадель Бруглиони.
– Вы сами должны заботиться об этом, господин Фон. Я не всегда буду здесь, чтобы принимать за вас решения, – отрезал Элс после того, как ему пришлось разобраться с некоторыми досадными мелочами.
Мадам Ристоти была не из робкого десятка.
– Господин Хэхт. Как насчет моей просьбы о помощниках? У меня слишком много ртов, которых надо кормить, и слишком мало рук для приготовления пищи.
– Вам предоставили трех новых людей. Вы знаете, что делать. Распределите работу между ними. Не благодарите меня. Скажите спасибо моему деведийскому счетоводу. Он может убедить Палудана в чем угодно. По мнению Палудана, цифры – это нечто волшебное. Ваш бюджет на закупку продуктов возрастет на шестьдесят процентов. Поэтому начните готовить что-нибудь кроме рагу из репы.
– Но им же оно вроде нравилось, разве нет?
– Именно настолько, насколько вам этого хотелось.
– Что ж, по крайней мере, столь редкое в наше время проявление симпатии.
– Симпатия тут ни причем. Дядя Дивино сказал Палудану, что если он и дальше будет кормить прислугу этими помоями, то скоро они все от него сбегут. Город готовится к войне. Рабочие вполне могут найти занятие.
– Вот вы где, сэр.
– Поло, а я уж начал думать, куда же ты запропастился.
– Сэр? – Поло не понимал, что его преданность принципату Бруглиони бросалась в глаза.
– Ничего, – сказал Элс.
– Э… Палудан хочет вас видеть. Он какой-то расстроенный. Но вряд ли в том ваша вина.
– Тогда, полагаю, лучше узнать, чего он хочет.
Цитадель переменилась. Уборку помещений почти завершили. Ремонтные работы по восстановлению крепости также близились к концу. Залы, которые до этого были мрачными и лишенными человеческого присутствия, теперь оживились многочисленными членами семьи, вернувшимися из деревень.
Поло направился к личным покоям Палудана.
– С ним там может быть его любовница. Притворитесь, что не видите ее, – прошептал он.
– У него есть любовница? – Элс не верил слухам. Ему казалось, что если это и была правда, то разговоров бы велось гораздо больше.