— Иезус Мария!
— Святые угодники! — поддержал меня Архимед, за которым раньше я особой набожности не замечал. Впрочем, открывшееся нам зрелище могло обратить в христианство даже самого упрямого безбожника. Потому что если и может представить себе человек материальное воплощение Гнева Божьего, не считая огненного дождя, спалившего Содом и Гоморру, то это воплощение высилось сейчас над нами. Оно нависало над нашими головами сотнями футов и тысячами баррелей тускло поблескивающей замерзшей воды.
— Как… но… как же ты…
Видимо, Архимед хотел укорить Николаса, что тот проглядел такую громаду, но сам же понял, как это случилось. Под затянутым плотными тучами небом, в ночной темноте айсберг был практически невидим. Даже сейчас, когда корабль приткнулся к самому его основанию, он ощущался скорее своей невообразимой массой.
— Проклятье!
Архимед, свесившись через борт, посветил себе факелом. Когда изобретатель повернулся к нам, в глазах его стояли слезы.
— Мой корабль… мое… мое дитя! Он безнадежно искалечен!
Я вскарабкался по стоящей дыбом палубе до борта и выглянул в шпигат. Да, похоже, Архимед не преувеличивал. Даже мне было очевидно, что корабль серьезно, а пожалуй что, и смертельно ранен. От удара полностью сорвало «юбку» из шкур — ее даже не было видно, скорее всего, унесло течением, — а острые зубцы льда пробили днище сразу в нескольких местах, так что «Грозный пингвин» больше напоминал теперь рыбу, насаженную на трезубец. Услышав над головой протяжный вздох, я посмотрел вверх. Над фальшбортом маячила вытянутая физиономия Николаса. Полюбовавшись на пробоины, ярл перешел на корму, где долго вглядывался в воду, потом достал лот и померил скорость. Сходил в рубку за картой и компасом, что-то померил, высчитал… после чего лицо его вытянулось еще сильнее.
— Ну говори, — поторопил я его. — Положение настолько хреновое, что в общем-то уже неважно, какие еще неприятности ты нам посулишь.
— Гм. Не скажи, — опять вздохнул Николас. — На самом деле новостей три…
— Одна из них хорошая, другая — так себе, а третья — скверная?
— Не угадал, — не поддержал моей попытки пошутить Николас. — Одна из них была бы хорошей, если бы мы не столкнулись с айсбергом. Похоже, мы нашли этот ваш пресловутый Гольфстрим. Я сразу заметил, что корабль продолжает двигаться вместе с этим проклятым куском льда, и двигается довольно быстро. А ветра-то нет. Если это и не Гольфстрим, то какое-то похожее течение.
— Как-то незаметно, чтобы стало теплее, — поежился я. — Ну да ладно, неважно. А что другие новости?
— Вторая новость — мы плывем на север. Это была бы тоже хорошая новость, кабы не айсберг. Потому что нам, в общем, и надо на север, но вряд ли айсберг любезно подбросит нас до нужного места. Мы проплывем мимо.
— Ну а третья новость?
— Поскольку айсберг плывет на север, то он вполне способен дотащить «Грозного пингвина» до Северного полюса, где мы и замерзнем насмерть или умрем от голода.
— Замечательная перспектива!
— Это необязательно так и будет, — пожал плечами Николас. — Даже более вероятно, что этого не случится. И Норвежское, и Баренцево моря довольно бурные, и волны рано или поздно снимут корабль с этого плавучего рифа…
— Что не сулит нам ничего хорошего. — Даже не будучи моряком, я отчетливо представлял, что случится с кораблем, оказавшимся на глубокой воде с такими пробоинами, как у «Грозного пингвина». — Просто великолепно!
— Таково наше положение. Не вижу смысла приукрашивать его.
— Ну? — после паузы осторожно спросил Архимед.
— Что?
— Говори уже, не тяни!
— Э-э-э… что говорить?
— Ну что там обычно в таких случаях произносят? Что-нибудь вроде «но я знаю, как нам спастись!».
— Да-да, точно! — обрадованно закивал Андрэ. — А то я уже испугался!
— Мне жаль вас разочаровывать, — развел руками Николас. — Но я понятия не имею, что нам делать. И вообще, эту фразу должен неожиданно подать комический персонаж, которого до этого все считали дурачком…
Все в надежде уставились на Андрэ.
— Не, я не знаю, — развел ручищами гигант. — Вот если бы на нас Ктулха напала, я бы ей вломил промеж глаз — и все дела. А тута надо крепко подумать… Думаю, самое время перекусить!
— Мы в смертельной опасности, а он, как всегда, о еде! — с отвращением проворчал Архимед. — Что у вас за король такой?
— А че? — благодушно удивился король. — Известное же дело — голодное брюхо и думает плохо!
— Это только у тебя брюхо думает! Все нормальные люди думают головой!
— Ну и зря, — все так же благодушно парировал Андрэ. — Ты ж сам посмотри, насколько брюхо больше башки! Если бы все думали брюхами, а не башками, все были бы такими умными, как я! На сем предлагаю теоретический диспут завершить и получить эмпирическое подтверждение высказанному мною тезису!
Я чуть не выпал за борт.
— Андрэ, ты что — опять где-то кактус раздобыл?
— Не, — признался гигант. — Это мэтр Бахус так всегда говорит, когда Коллет его ругает за пьянство. Он говорит, что умеренное потребление раскрепощает ум и пробуждает творческое начало, после чего и произносит эти слова — про эмпирическое подтверждение.
— Точно! — воскликнул я, чувствуя, как возвращается надежда. — Бахус! Коллет ведь обещала регулярно связываться с нами при помощи старого пьяницы! Вот в следующий раз он нас и перенесет в Бублинг! Мы спасены!
Николас задумчиво подергал себя за кончик носа, словно желая вытянуть его еще сильнее.
— Ты упускаешь одну деталь, Конрад. С тех пор как мы покинули столицу, Коллет ни разу с нами не связывалась. Я, конечно, понимаю, что регулярность может быть разной, но когда, в таком случае, нам ждать спасительного визита?
— Иезус Мария… — Я нервно прошелся по палубе. — А ведь верно!
Коллет действительно так ни разу и не вышла с нами на связь. За всеми хлопотами, с которыми было связано путешествие, ее обещание как-то вылетело у меня из головы. Теперь же я сообразил, что прошел уже почти месяц, как мы покинули Бублинг. Если вспомнить, что мы оставили Коллет разбираться с инквизитором, это вызывало тревогу. Правда, я был уверен, что Анна будет защищать своего придворного мага всеми доступными средствами. И не только потому, что Коллет была ее ближайшей подругой и первым советником. Кроме всего прочего, Анна не потерпит, чтобы кто-то ограничивал ее власть в Гремзольде, пусть даже это попытается сделать Инквизиция. У нее вполне хватит духу пойти на открытый конфликт с Римом. А у Коллет вполне хватит сил сделать это противостояние небезнадежным. Но по пути мы никаких тревожных новостей не слышали. Конечно, зимой сообщение между городами ослабевает, но остаются правительственные курьеры, голубиная почта, наконец. Если бы в центре Европы началась серьезная заварушка — об этом мы бы точно узнали.