- Почему?
- Потому что Сатана не может вселяться в Козерога, неужели не понятно?
- Почему Сатана не может вселиться в Козерога? - удивляюсь я.
- Ты идиот или прикидываешься? - спрашивает Ник.
- А в чем дело-то?
- Потому что Козерог - это Иисус Христос!
- С какой это стати Иисус вдруг Козерог?
- А когда, по-твоему, у него день рождения?
- Ты спятил? Откуда, я знаю, когда у Христа день рождения? Этого никто не знает!
- Дурак или прикидываешься? А Рождество, Христово мы когда празднуем?
- А… - говорю. - Ну да. Извини, не сообразил. Седьмое января по новому календарю. Козерог, да?
- Однозначно Козерог. Поэтому Сатана и не может вселяться в Козерогов. И в тех, кто пришел в этот мир в год Обезьяны.
- А что, Иисус Христос родился в год Обезьяны? - удивляюсь я.
- А ты посчитай, посчитай, - говорит Ник. - Подели на двенадцать. Нулевой год - год Обезьяны.
- Я-то не в год Обезьяны родился, - говорю.
- А кто б сомневался! - отвечает Ник. - Тут все очень сложно. Я в молодости мистику изучал серьезно и магию. Там все как в программировании - очень логично и продуманно. Чуть какой сбой - и уже не срабатывает.
- Погоди, - говорю, - Христос-то не в нулевой год родился, а в первый. Вечно у программистов с нулем путаница.
- Погоди, погоди, погоди… - задумывается Ник. - Чего ты меня путаешь? Как это не в нулевой? Если считать, что…
- Короче, - говорю, - чего мне-то делать?
- Погоди делать. Тут понять надо, - говорит Ник. - Делать что-нибудь начнем, когда Ариша проснется. Она спец по этим делам, а я так, изучал немного. Пока надо суть понять. Давай я продолжу вопросы?
- Валяй.
- Вспомни тот момент, когда ты впервые почувствовал грань между собой и другими людьми?
- Да я всегда это чувствовал.
- О! - говорит Ник. - Это очень важно! И в чем твое главное отличие?
- Да в том, что я - это я сам. А окружающие - это уже кто-то другой. Чего тут думать?
- Тьфу, - говорит Ник. - Ты меня совсем не понимаешь. Что, кстати, тоже очень характерно. Ладно, переходим к следующему вопросу. Тебе снятся сны?
- Ну да, бывает…
- Тебе вот никогда не снилось такое, будто ты хочешь бежать, а ноги не двигаются? Или бьешь кого-нибудь кулаком, а кулак медленный-медленный и никакого вреда не приносит?
- Ой, - говорю, - было такое…
- Очень плохо, - говорит Ник. - Очень и очень плохо. Это как раз признак.
- Мне еще снилось, что я в лифте еду и лифт меня не слушается, не на те этажи едет. Я кнопки нажимаю, а он не слушается. И вообще чувствую, что он начинает ехать вбок, сквозь этажи. Или крышу пробивает и летит. Или в подвал проваливается.
- Не, это не к делу, - говорит Ник. - Такого про лифты я не читал. Это я по египетской книге цитирую, а там лифтов не было, как ты понимаешь. А ватные ноги - это серьезный признак. Почти колосс вавилонский. Теперь следующий вопрос, это уже простой тест на яркие проявления потусторонней силы. Готов?
- Ну, давай…
- Тебе никогда не хотелось попить крови?
- Крови?
- Крови, крови. Теплой, человеческой.
- Вот чего никогда не хотелось - так это крови. Мяса - да, хотелось. Однажды особенно, когда я сознание потерял от голода на съемках, ну, я тебе рассказывал.
- Человеческого, да? Человеческого мяса хотелось?
- Нет, конечно. Говяжьего. Свиного. В общем, любого.
- Любого - значит, и человеческого?
- Да нет, блин! Любого - значит, из любых съедобных мяс.
- Сырого?
- Ну, как вариант. А вот крови - фу. Не хотелось.
- Стоп! Давай разберемся! Здесь надо рассуждать логически. Ты готов?
- Ну готов, логически.
- Тогда рассуждаем. Тебе хотелось мяса, да? Но мяса без крови?
- Ну-у-у… Да. Крови не хотелось. Жрать хотелось.
- Значит, хотелось мяса без крови?
- Выходит, так.
- Значит - хотелось обескровленного мяса?
- Ну, выходит - да.
- Значит, тебе хотелось мясо обескровить? Чувствуешь? Обескровить мясо тебе хотелось!
- Не, - говорю. - Что-то ты меня путаешь. Как-то все не так.
- Все так, - говорит Ник. - Это логика, ничего не попишешь.
Я задумался. Действительно, помню, что хотелось мне мяса - теплого и вкусного, можно даже нежареного. Но вот крови не хотелось, было неприятно, что она капает на рубашку, пока я кусаю. Выходит, действительно мне хотелось обескровить мясо.
- Ну, выходит, что так, - говорю. - Хотелось мне обескровленного мяса. А самой крови - фу, даже подумать противно. Как представлю себе стакан крови, густой такой, красной, как томатный сок… фу. Мерзость! Даже думать не могу, тошнит.
- О! - говорит Ник. - Это вытеснение скрытых желаний. По Фрейду. На самом деле тебе хочется пить кровь, и желательно человеческую. Но это сатанинское желание входит в конфликт с твоим социальным сознанием, которое запрещает тебе и думать об этом. Поэтому желание скрывается глубоко в психике, а снаружи как бы инвертируется. Поэтому тебе так противна якобы кровь. Любой нормальный человек легко себе представляет стакан крови - ну, стакан и стакан, ну, кровь и кровь, как томатный сок. Что в этом такого? У нас организм наполнен кровью, это естественно. Но только тот человек, у которого внутри сидит жажда крови, глубоко скрытая жажда крови, вот тот как раз будет ее невольно подавлять и изображать, как его тошнит от вида крови. Понимаешь?
- Не, не понимаю.
- Объясняю еще раз. - Ник тремя короткими рывками вытаскивает из салфетницы одну салфетку и протягивает ее мне. - Видишь?
- Ну, вижу. - Я беру салфетку в руки, они белая, рифленая, обычная салфетка.
- Что ты испытываешь к этой салфетке?
- Чего я к ней должен испытывать?
- То есть ничего?
- Ничего. Салфетка.
- О! - говорит Ник. - А теперь представь, что тебе эту салфетку хочется укусить.
- Не хочется мне укусить салфетку! Что я, даун, что ли, салфетки кусать?
- А ты представь, представь. Скажи себе - я хочу укусить эту салфетку. Я очень хочу укусить эту салфетку. Я хочу ее съесть; Я хочу ее разжевать…
- Я очень хочу укусить эту салфетку… Я хочу ее съесть… Я очень… Тьфу! Да не хочу я эту салфетку! Что за бред вообще! Не хочу я ее ни есть, ни жевать!
- Почему? - удивляется Ник.