– Закрой дверь, Питерс, – велел Стэнтнор. – Запри на замок. Спасибо. Дай мне, пожалуйста, ключ.
Питерс повиновался. Присутствующие следили за ним. На лицах их отражались различные чувства, но почти все нахмурили брови.
– Благодарю, что пришли. – Как будто у них был выбор. – У нас возникла проблема. – Генерал протянул руку.
Я вложил в нее завещание. Старик разрешил мне прочесть его, пока мы ожидали прихода домочадцев.
– Вот мое завещание. – Точнее было бы назвать этот до неправдоподобия наивный документ призывом к убийству. – Вы в подробностях знакомы с его содержанием. Я напоминал вам его достаточно часто. Похоже, оно и стало причиной преступления.
На столе перед ним стояла свеча. Он поднес бумагу к пламени, подождал, пока она загорелась, положил на стол и оставил гореть. Я следил за реакцией служак.
Они были поражены, может быть, разочарованы и оскорблены. Но ни один не двинулся с места, не потерял выдержки, не выдал себя.
– Эта бумага послужила орудием убийства. Я не собираюсь произносить длинные речи. Факт установлен. Теперь мотив устранен. Завещание отменяется, на днях я напишу новое.
Он заглянул в глаза каждому, по порядку. Ни один не отвел взгляда, не смутился. Но все казались озадаченными и расстроенными.
– Я не понимаю, сэр, – заговорил Деллвуд.
– Надеюсь, что не понимаете. Но те, кто не понимает, должны запастись терпением. Все выяснится. А сначала я представлю вам человека, стоящего рядом со мной. Его зовут Гаррет. Кроме прочих своих талантов, мистер Гаррет – сыщик-профессионал. Я нанял мистера Гаррета, чтобы узнать, кто обкрадывает меня, и до сих пор был доволен его работой. – Из старика вышел бы неплохой шахматист.
– Мистер Гаррет нашел доказательства куда более ужасного преступления. Он сообщил мне, что кто-то из вас убивает товарищей, чтоб увеличить свою долю наследства.
– Сэр! – запротестовал Деллвуд, остальные только зашевелились и беспокойно переглянулись.
– В армии, к твоему сведению, Деллвуд, Гаррет был разведчиком. Он нашел следы сегодняшнего браконьера. Они привели к нашей конюшне.
Это была намеренная неточность. Старик нарочно не упомянул, что я потерял след в полях. Пусть виновный почувствует безвыходность своего положения.
– Мистер Гаррет составил себе имя на расследовании подобных дел. Я попросил его найти убийцу, и он согласился. В его способностях я абсолютно уверен. Теперь вы все знаете. Невиновных я призываю действовать заодно с мистером Гарретом. Чем быстрей мы покончим с этим, тем лучше. А теперь обращаюсь к виновнику злодеяний. Попытайся скрыться, беги, но знай, я достану тебя и на дне морском. Ты обманул мое доверие, ты причинил мне жгучую боль! Тебе нет прощения! Дай срок, я доберусь до тебя, я вырву твое подлое сердце!
Я старался не смотреть на генерала, но зрелище было впечатляющее. Старый черт зашел дальше, чем я предполагал.
Он сжег завещание и тем самым устранил угрозу для жизни невиновных. Теперь никто ничего не выиграет. Если генерал умрет, не оставив завещания, все имение отойдет королю, а значит, все останутся с носом. Даже отравитель до поры до времени заинтересован в сохранении его жизни.
Неглупый мужик этот генерал Стэнтнор. Но меня он подставил.
– Положение ваше определилось, мистер Гаррет. Спрашивайте, что вам нужно.
– Сэр… – начал Чейн.
– Нет, сержант Чейн. Задавать вопросы будет мистер Гаррет. А вы помалкивайте, пока вас не спросят. Мы все останемся здесь, пока мистер Гаррет не будет удовлетворен.
– Мистер Гаррет не уверен, что продержится на ногах так долго, – заметил я.
Собрать вместе всех подозреваемых и опутать злодея паутиной хитроумных вопросов – нет, это не для меня. Я больше похож на быка в посудной лавке или, скажем, в тихом прудике – он плюхается в воду и барахтается в ней, покамест не распугает всех лягушек. Эх. сюда бы моего Покойника. У него много талантов, и один из самых полезных – умение читать мысли. Он бы мигом покончил с этой волынкой.
К тому же я все-таки допускал возможность вмешательства со стороны, хотя и не находил мотивов. Не отбросив эту возможность, загадки не разгадать.
Они смотрели на меня и ждали. Генерал тоже взглянул в мою сторону, словно приглашая: давай, старина Гаррет, покажи себя во всей красе.
– Кто-нибудь хочет признаться? Мы бы не теряли зря времени и отправились бы спать.
Добровольцев нет. Чего и следовало ожидать.
– Именно этого я и боялся.
– Когда мне было девять лет, я спер у сестренки леденец, – сострил Чейн.
– Неплохое начало преступной деятельности. Но все же нет необходимости углубляться так далеко в прошлое. Давайте ограничимся сегодняшним утром. Что вы делали сегодня, сержант Чейн? Расскажите нам, кого вы видели, и что этот кто-то делал, и кто видел вас, и за какими занятиями.
Придется запастись терпением и выслушать девять историй о сегодняшнем утре. Но из этого может выйти толк. Каждая история добавит штрих к общей картине. Каждая история, разумеется, правдивая, все сильнее будет загонять злодея в угол.
Чейн насупился, но успел лишь проворчать нечто нечленораздельное. Стэнтнор тут же осадил его:
– Я призываю к сотрудничеству, Чейн. Точно выполняй указания мистера Гаррета. Отвечай на его вопросы, и обойдемся без оговорок. В противном случае убирайся прочь и знай, что ты – главный подозреваемый.
Чейн прикусил язык и недружелюбно взглянул на меня. Да, вряд ли этот парень станет твоим собутыльником, старина Гаррет.
– Постарайся припомнить все свои наиболее существенные действия за сегодняшний день и как можно точнее назвать время.
– Я не смотрю на часы. Я слишком занят. Из кожи вон лезу, и все равно всех дел не переделать.
– Поблагодарите убийцу: еще пара рук долой. Выслушав всех, мы будем знать, кто что делал, где и когда. Вперед. Мы не ограничиваем тебя во времени.
Умница, Гаррет: сам себя приговорил к пытке. Битых сорок пять минут Чейн докладывал мне, что между завтраком и ленчем не делал ровным счетом ничего интересного и видел только пятерых домочадцев – Деллвуда, Питерса и тех, что были в патруле.
– Есть возражения? – спросил я. – Кто-нибудь хочет уличить его во лжи? Нет желающих.
– Хорошо. Снэйк. Ты чувствуешь себя здесь не в своей тарелке. Хочешь избавиться от нас? Прошу.
Рассказ Снэйка оказался не лучше. Все, кого он видел, занимались самыми невинными вещами. А видел он Деллвуда до отъезда, других охотников во время облавы и Питерса, явившегося вместе со мной. Потом он вернулся в конюшню и вновь забился в свой угол.
– Не люблю я людей. Плохо мне с ними, – откровенно признался он. – Разрешите идти, генерал?
Старик, видимо, задремал, но отозвался он без промедления: