– Не учи ученого, Морли.
– Ладно, подумаешь, какой обидчивый. Я просто думаю вслух.
– Ты согласен, что Деллвуд и Питерс – маловероятные кандидатуры?
– Конечно. Старик прикован к постели, и к тому же у него совсем никаких мотивов. О генерале я даже не подумал.
– Кид староват для такого темпа и недостаточно силен.
– Возможно, хотя нападать исподтишка и врасплох – обычное дело для убийцы, а на это способен и пожилой человек.
– Пожалуй. Дальше Уэйн – хочет жениться на деньгах. И кто же остается?
– Чейн. – Жирный, отталкивающий субъект. Я с первого взгляда почувствовал к нему неприязнь.
– И дочка. И, возможно, кто-то со стороны. Не говоря уж о тех, кто просто покинул дом, а не пал от руки убийцы.
– Подожди-ка, о чем ты?
– Предположим, Снэйк Брэдон вызвал трех. Где еще один? Кто он такой? Что было написано об этих людях в завещании?
Я не помнил. Одного вычеркнули. Это я слышал. Но если кому-то полагалась часть наследства, даже если он сейчас отсутствовал и все думали, что он ушел насовсем или умер, – у него были веские причины и удобная позиция, чтобы совершить эти злодеяния, а потом вернуться как ни в чем не бывало.
– Кто бы ни убил Хокеса, он направлялся к дому.
– Ты потерял след. Верно.
– Если это сделал кто-то не живущий в доме, значит, он не знает, что генерал сжег завещание.
– И продолжает свое черное дело. Опять же верно.
– Кто-то пытался зарубить меня.
– Но это могло быть связано с другими преступлениями.
– Морли, отстань, у меня и так уже крыша едет от этой чертовщины. Он взглянул на меня и криво усмехнулся.
– Точно, рожа у тебя преглупая.
– Я толкусь на месте и тороплю события. Когда нехорошие мальчики нервничают – они делают ошибки и сами себя выдают.
Морли хихикнул.
– Сообразительный ты парень, Гаррет. Что, если преступником был Тайлер?
– Запросто.
– Кстати, кухарка. Она торчит здесь четыреста лет, и ей вполне могло прийти на ум, что генеральское семейство обязано выделить ей кусок пожирней, чем старик собирался ей дать.
Что ж, может быть. Тролли – это другая раса, и голова у них устроена по-другому. Если кто-нибудь мешает троллю, он просто сметает неосторожного со своего пути.
– Кухарку видели в доме, когда был убит Хокес. Кроме того, даже если лошадь не свалилась под ее весом, следы были бы в метр глубиной.
– Но может, она травит старика? Я пожал плечами.
– Средства и возможность у нее есть, но я не улавливаю смысла. Она вырастила генерала, я сказал бы, что она по-своему привязана к нему.
– Ты прав, – фыркнул Морли. – Этак мы ни к чему не придем. Ложись-ка баиньки, а я пойду поброжу.
– В спальню не заходи, – предупредил я. – Там ловушка: топор для незваных гостей.
Я решил улечься на перине. Пол гардеробной чересчур жесткий. Может, потом переберусь.
Морли кивнул. На лице его мелькнула улыбка.
– Пусть лучше к тебе наведается хорошенькая девчушка. Так куда интереснее.
Что верно, то верно.
Кто-то настойчиво стучал в дверь. Мне казалось, я не спал – просто задумался, однако за окном уже рассвело. Проклиная пришельца, я перевернулся на другой бок: не выношу, когда меня будят. Но проснулся.
Я продрал глаза, потянулся, как старая легавая, – и подскочил, будто мне в задницу булавку воткнули. Я увидел нечто невозможное, немыслимое.
Загадочно улыбаясь, в спальню вплыла блондинка. Я выпучил глаза, не в силах произнести ни слова.
Она присела на краешек кровати, посмотрела на меня. Спокойно так вошла и села – ничего с ней не случилось. Я поднял глаза – мое защитное приспособление на месте – тяжеленный топор готов упасть на голову любому, кто попадется в ловушку, и залить кровью полкомнаты. Да, топор наготове, а толку чуть: она открыла дверь, но устройство не сработало.
По спине у меня побежали мурашки. А если бы это была не моя прелестная и загадочная поклонница, а кто-нибудь, преследующий несколько иные цели? Я вообразил себя зарезанным в собственной постели, похожим на наколотого на булавку жука.
Пока я боролся с неприятными видениями и выкарабкивался из постели, блондинка исчезла, не воспользовавшись, однако, дверью в коридор, в которую не переставал барабанить какой-то невежа. Он прямо-таки вывел меня из себя.
Я собрался с духом, прихватил палку и пошел взглянуть, кто беспокоит меня в неурочный час – не важно, сколько сейчас времени на самом деле.
– Деллвуд! На этот раз что стряслось?
– Ничего, сэр. Но сегодня утром вы собирались к генералу, сэр.
– Да. Извиняюсь. Так разоспался, все на свете позабыл и остался без завтрака. Черт побери. Ладно, все равно надо садиться на диету. Дайте мне десять минут привести себя в порядок.
Вояка с сомнением взглянул на меня: он, видно, сомневался, что я управлюсь меньше чем за год.
– Да, сэр. Я встречу вас там, сэр.
– Прекрасно.
Стареешь, Гаррет. Лишь через полчаса я через верхний этаж прошел к генералу.
Я недоумевал, куда подевалась блондинка. Недоумевал, куда подевался Морли – и почему я до сих пор не убрался восвояси. Здешняя публика мне не по зубам. Как бы то ни было, я не собираюсь жертвовать жизнью за истину и справедливость. Слинять бы отсюда, а через годик вернуться и посмотреть, как обстоят дела.
Словом, настроение у меня было приподнятое.
Деллвуд ждал в коридоре перед генеральской дверью. Он впустил меня. Повторился обычный ритуал. Деллвуд вышел. Кид подбросил дров в камин, так что в комнате стало невыносимо жарко, и удалился вслед за Деллвудом. Я вспотел. Генерал пригласил меня садиться. Я сел.
– Деллвуд ввел вас в курс дела?
– Вы о ночных событиях? Я в курсе. Как вы думаете, что происходит? И почему?
– Как ни странно, кое-какие соображения у меня есть.
Я рассказал ему о предложении Снэйка, об условленной встрече и как я нашел его.
– Деллвуд предположил, что шнурок взят из вашего кабинета.
– Шнурок душителей? Да. У меня есть такой, достался в наследство от отца. Он имел дело с этой сектой в начале века, когда был молоденьким лейтенантом. Его направили бороться с пиратами, они тогда совсем обнаглели. В шайке одного зарвавшегося бандюги как раз были убийцы-душители. Шнурок валялся там вместе с хлыстами.
Я проверил.
– Теперь его там нет. Я ни капельки не удивился, генерал тоже.