Этот удар был нацелен как раз на мой затылок, но я изменил положение, и он пришелся по шее, а затем скользнул по плечу. Бандит достиг цели, вернее, достиг лишь на девяносто девять процентов. С полминуты я еще мог различить какое-то движение рядом с собой, а потом свет померк в моих глазах.
Первой моей мыслью было: надо завязывать, стар становлюсь, удовольствия никакого – одно похмелье.
Мне показалось, что я отрубился у себя дома прямо за столом. Только попытавшись встать, я вспомнил ужасную правду. Меня обступали чужие вещи. Голова кружилась. Я упал, стукнувшись подбородком о край стола, скорчился на полу и изверг съеденное за завтраком. Когда я попробовал пошевелиться, рвота началась снова.
Пока я развлекался таким образом, некто пробежал мимо меня к двери. Я заметил лишь, как мелькнуло что-то коричневое. Но мне было не до наблюдений.
Сотрясение мозга, пронеслось у меня в голове. Я не на шутку перепугался. Бывает, после такого удара что-то там в мозгах сдвигается и не становится на место. Бывает, людей парализует. А бывает, они засыпают вечным сном.
Не поддавайся, Гаррет, ни в коем случае не теряй сознание – вот что говорят врачи. Вставай, Гаррет, наплевать на рвоту. Смелей. Заставь свое тело повиноваться воле.
Беда, что воли у меня осталось кот наплакал.
Все же через какое-то время, собравшись с силами, я пополз к двери. По дороге несколько раз терял сознание, но в целом упражнение подействовало благотворно. Я почувствовал себя посвежевшим, почти бодрым и решил, что в этот раз, пожалуй, не помру. Я настолько воспрянул духом, что даже открыл дверь, прополз еще пару футов и только потом ослабел и опять вырубился.
Чьи-то нежные пальцы осторожно скользили по моему лицу, ощупывали его, как пальцы слепой женщины. Я с трудом пошевелился и на сотую долю дюйма приподнял одно веко.
Моя милочка в белом одеянии пришла мне на выручку. По крайней мере вид у нее был весьма взволнованный. Губы красотки шевельнулись, но я ничего не услышал и запаниковал: бывает, люди и слух тоже теряют.
Она отскочила – и зря. Я был сильно не в форме, любая улитка могла помериться со мной в беге и выйти победительницей. К тому же ногу мне прищемило дверью. Я попался, как мышь в мышеловку.
– Не уходите. Пожалуйста, не уходите, – слабым голосом взмолился я.
Во мне проснулся сыщик. Пытливый ум вновь принялся за работу.
Она вернулась, опустилась на колени и продолжила ощупывать мою голову.
– Тебе очень больно? – Это был даже не шепот, а тень шепота, но звучал он озабоченно, обеспокоенно. Лицо ее было полно заботливого внимания.
– Я ранен в самое сердце: вы все время убегаете от меня. – Нам, сыщикам, пальца в рот не клади. Мы такие, сразу берем быка за рога. – Я никогда не видел женщины красивее вас.
Лицо у нее прояснилось. Чудно, до чего же женщины любят комплименты, самая твердокаменная и то не устоит. Красавица даже чуть-чуть улыбнулась.
– Кто вы?
Я хотел было признаться ей в любви, но счел это несколько преждевременным. Признаюсь через десять минут.
Она не отвечала. Она просто поглаживала мой лоб и виски и напевала что-то тихо-тихо, я не мог разобрать слов.
Да кто я такой, чтобы задавать вопросы посланнице небес? Я закрыл глаза. Будь что будет.
Она запела чуть громче. Колыбельная, прекрасная и завораживающая. Бог с ними, г. делами. Вот она, настоящая жизнь.
Что-то легкое, как пушинка, коснулось моих губ. Я приоткрыл глаза. Она улыбалась. Она склонилась надо мной, ее личико было совсем близко.
Да. И вдруг что-то изменилось. Она вскочила – и была такова. Раз – и нету! Я не успел преодолеть слабость и повернуться – она уже испарилась.
По коридору затопали шаги, сначала деловитые, потом торопливые.
– Гаррет! Что стряслось?
Теперь Черный Пит стоял на коленях около меня. Слабое утешение: предшественница его была куда привлекательней.
– В твоей комнате… меня съездили по башке, – просипел я.
Он распахнул дверь и кинулся в комнату. У меня хватило соображения выдернуть ногу. От этого я устал так, словно вкалывал целый день.
Из комнаты выскочил Питерс, в руке он сжимал лист бумаги.
– Все перевернуто. Но вот оно, завещание. Какого еще черта им могло понадобиться?
– Полагаю, искали именно его. Он сердито взглянул на меня.
– Ты все там заблевал.
– Ничего не поделаешь, у меня не было выхода.
– Если приходили за завещанием, почему не взяли его?
– Я упал лицом на стол. Чтобы достать завещание, нападавшему пришлось бы передвинуть меня. Я мог очнуться. Он выскочил, когда я начал приходить в себя. Кто мог подслушать наш разговор?
– Кухарка и Кид не могли: они были наверху со стариком. Уэйн хоронил Снэйка, Хокеса и Тайлера.
Питерс помог мне сесть.
– Кстати, куда вы дели тела?
– Их оттащили к колодцу: там прохладней. А какая, собственно, разница?
– Значит, остается Чейн. Или Деллвуд, если предположить, что он вернулся.
– Чейн скорее всего ходил смотреть, как обстоит дело с пожаром в конюшне, хотел попробовать спасти уцелевшие вещи.
– Это был не призрак. И не оживший труп. Третий труп нашли?
– Не было времени искать.
– Так он сам нас найдет.
Я поднял руку, ухватился за Питерса и с его помощью поднялся. Держась другой рукой за стенку, я смог принять вертикальное положение.
– Что с диагнозом?
Страшно болела голова, я даже перестал чувствовать ожоги. Правду говорят: нет худа без добра.
– Они искали тебя, хотели рассказать…
– Расскажите вы.
– Генерал уволил меня и Кида. Мы ему прямо заявили, что никуда уходить не собираемся.
– Похоже, вы также не собираетесь рассказать мне об этом паршивом диагнозе.
– Не хочется говорить: в это трудно поверить.
Ясно. Но все-таки я позволил Питерсу свести меня вниз, привалился к ограде фонтана и, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть, дождался появления Морли и остальных.
– Что, без демонолога не обойтись? – обратился я к ним.
– Не смотри на меня так, – запротестовал Морли. – Я не виноват.
– Вид у тебя обалдевший.
– Обалдеешь с этими привидениями. Хуже вампиров и оборотней. У меня просто руки опускаются.
– Ты прав.
Морли не хотелось верить, что мы имеем дело со злыми духами. Я тоже не был готов к этому. На карту поставлено наследство – при чем тут всякая чертовщина? Не первый случай, когда вину за кровопролитие сваливают на каких-то сомнительных призраков.