А затем комната превратилась в миниатюрную копию преисподней.
Я открыл глаза. Отовсюду доносились звуки, напоминавшие мычание перепуганных коров; гоблины размахивали руками, корчились в судорогах на полу… Я попятился и поудобнее перехватил трость.
Ведьма утверждала, что когда заклинание срабатывает, в глазах начинает троиться и голова идет кругом. Впрочем, гоблинов в комнате было слишком много, чтобы волшебство принесло нам ощутимое преимущество…
Красавчик раза три наткнулся на стену, пытаясь выбраться в коридор. Он был мне нужен позарез, поэтому я устремился к нему. Нас разделяло от силы двое гоблинов, когда он наконец добился своего и покатился вниз по лестнице. Обычная история, Гаррету всегда везет как утопленнику.
Друзей в беде не бросают, потому я не стал преследовать Красавчика и вернулся в комнату.
Мне слегка досталось, но я тоже не остался в долгу. Морли все-таки ухитрился уцелеть. Он сидел у стены, бледный как смерть. Рядом, широко расставив ноги, стоял и довольно ухмылялся Плоскомордый. Гролли тоже ухмылялись сквозь дырки в потолке. Кровосос, один из головорезов Морли, притулился в углу, стараясь совладать с собственным желудком. Саржа и Рохли видно не было.
В общем, пострадали в той или иной степени все.
Я подковылял к окну.
Ночь давно кончилась. Снаружи доносился шум. Проснувшееся население города гоблинов проявляло любопытство к происходящему.
Следовало уносить ноги.
– Зажмурьтесь, парни, – сказал я. – Идите к двери, держась за стену, выходите на лестницу и ждите меня там.
– Что ты задумал на сей раз, Гаррет? – справился Морли неожиданно тонким голоском и поперхнулся, когда его чуть было не вывернуло наизнанку. – Очередную пакость?
– Твоя какая печаль? Радуйся, что есть кому тебя подстраховать, стратег ты наш. Валите отсюда, а я попытаюсь разыскать Рохлю, Саржа и Скредли.
Какой-то гоблин тихонько застонал. Я стукнул его тростью по башке.
Первым мне попался Скредли, которого я передал Плоскомордому. Затем обнаружился Сарж.
– Морли, Сарж готов. Заберем домой?
– Зачем? Торопись, пахнет дымом.
Я послушался его совета тем более, что и сам уловил запах.
– Дьявол! – проговорил Морли. – Если я кого-нибудь оставлю, мои парни скажут, что я ничем не лучше гоблинов. – Он потолковал о чем-то с гроллями, потом крикнул мне: – Передай тело Саржа Дорису. И поторапливайся, Гаррет! Гролли говорят, что у здания собирается толпа.
Я наконец отыскал Рохлю. Тот был жив и мог худо-бедно передвигаться с посторонней помощью.
– Я иду первым. Постарайтесь не отставать. А где Садлер с Краском?
– Отстреливают тех, кто выбегает на улицу.
Я побежал вниз по лестнице. Меня никто не окликал и не пытался остановить. Судя по звукам, впереди волокли что-то тяжелое.
Красавчика я догнал на втором этаже, перед последним пролетом. Чтобы добраться до него, мне пришлось перепрыгнуть через костер, который он развел на лестнице.
У него была сломана нога, однако видел он уже гораздо лучше, а потому едва не прикончил меня, прежде чем мне удалось с ним справиться. Я огляделся по сторонам в поисках гоблинов. Те из них, что стояли на ногах, толпились у входной двери и о чем-то спорили между собой. Понятно, о чем – другого выхода не было, а всякого, кто рисковал высунуть нос наружу, немедленно настигала стрела.
Я помог своим спутникам преодолеть огненную завесу. Все прошло гладко, обжегся один Морли. Увидев его вблизи, я не смог удержаться от смеха – столь комично он выглядел. А ведь Морли Дотс уделял столько внимания своей внешности…
С гоблинами внизу мы расправились в два счета. Я ринулся на них, размахивая ножами и испуская воинственные вопли, и они гурьбой высыпали на улицу.
Что ж, сейчас мы узнаем, можно ли доверять нашим союзникам.
Я высунулся из двери.
Как ни странно, в меня никто не выстрелил.
Я выскользнул за дверь, осмотрелся и нахмурился. Где толпа, о которой говорили гролли? Лишь в конце улицы виднелись улепетывающие без оглядки гоблины.
Из переулка вывернулся экипаж, громыхая, подлетел ко входу.
– Залезайте внутрь! – прорычал Краск. – Сюда идут солдаты!
Солдаты? Тогда все понятно. Неудивительно, что улицы пусты.
Краск пустил лошадей вскачь, не дожидаясь, пока мы рассядемся. Гролли бежали впереди, разведывая дорогу.
– Странно, – проговорил я. – Морли, с каких это пор в разборках в городе гоблинов участвуют войска?
Экипаж мчался по узеньким, как игольное ушко, переулкам, срезал углы, где можно и где нельзя. Уж чего-чего, а решительности той парочке наверху не занимать.
Морли только застонал в ответ.
– Войска обычно подавляют восстания. А отдать такой приказ могут от силы десять человек.
– Разбирайся сам, Гаррет. – Морли снова застонал. – Лично мне все равно.
Неужели Бруно? Так, Бруно служил кому-то с Холма и навещал Красавчика. Приказ солдатам может отдать только наделенный властью аристократ. Быть может, Красавчик настолько дорог хозяину Бруно, что он не поленился вызвать войска?
Пожалуй, мне надо как следует поразмыслить. Вполне возможно, я упустил из виду что-то важное.
– Надо выяснить, на кого он работает.
Никто и не подумал поинтересоваться, что я там бормочу.
Внезапно мне в душу закралось подозрение. А что, если младший да Пена, его родичи и опекунша – и впрямь невинные жертвы?
Экипаж вырвался на широкую улицу. Пешеходы шарахались в разные стороны, возницы других экипажей осыпали нас проклятиями. Мы свернули за угол и резко затормозили, чтобы не выделяться из общей массы. Ни одного солдата я так и не увидел. Пять минут спустя лошади остановились у задней двери заведения Морли, и Садлер велел нам выметаться.
Усталый до изнеможения, я все же не мог допустить, чтобы мной помыкали там, где затрагивались мои интересы.
– Расслабься, Гаррет, – буркнул Морли. – Ступай в дом.
– А как же…
– Ты что, не слышал? Ступай в дом, если хочешь дожить в добром здравии до глубокой старости. – Вдвоем с Плоскомордым они затащили меня внутрь. Я отбрыкивался, но не слишком активно.
Гролли куда-то скрылись. С помощью Плоскомордого Морли перенес в дом Саржа и Рохлю. Садлер подсел к Красавчику со Скредли, и экипаж покатил прочь.
– Почему бы тебе не подняться наверх и не составить список вопросов? – предложил Морли. – Я переправлю его Чодо. А потом иди домой и ложись спать. Глядишь, когда отоспишься, начнешь соображать.
Если Плоскомордый стерпел, что у него забрали Скредли, мне тем более надо успокоиться.