– Итак?
– Здесь, в Танфере, я остановилась у знакомых барона. На Холме. Когда я спрашивала, кто мог бы мне помочь, все рекомендовали вас.
Вот те раз! Не думал я, что мое имя стало расхожей монетой там, на Холме. Скверная новость.
– Они сказали, что вы человек честный, хотя и действуете всегда по-своему. У вас репутация крутого охотника.
– У меня? Наверное, они имели в виду кого-то другого. Нет человека чище меня сердцем и душой. Я чист, как отфильтрованные сточные воды.
– Но, надеюсь, не хил телом и умом?
В ее глазах зажглись огоньки. Она быстро оправилась от страха. Держу пари, эта девица заставляла пылать огнем страсти всех обитателей горного замка.
Гостья снова улыбнулась. Веснушки снова заплясали. Теперь я знал, чем она отличалась от других рыжих. У тех не было веснушек. Даже у Тинни. Или совсем мало. И не на местах, открытых для постоянного обозрения.
Мы могли продолжать в том же духе хоть до утра, но дело есть дело. И в любую секунду мог появиться Дин, с неизменно недовольным видом.
– Что ж, признаю – виновен. Со мной это бывает часто. Давайте я расскажу о Карле Линдо Рамаде, которая появлялась здесь до вас. Вы скажете, когда ее повествование начнет расходиться с вашей версией.
Она внимательно слушала. Ее глазки продолжали блестеть, а веснушки танцевать – даже когда Дин принес чай. Он посмотрел на нее, перевел взгляд на меня и вздохнул. Старик все никак не мажет отказаться от надежды свести меня с одной из своих племянниц.
Карла Линдо пригубила чай. Казалось, она приятно изумлена. Дин заварил один из сортов, приберегаемых для особых случаев. Она отпила еще немного:
– Именно так все и происходило, мистер Гаррет. Я так думаю.
– Думаете?
– Меня там не было. Он меня услал оттуда для безопасности.
– Вот как? Он стремился избавить вас от неприятностей дома и в то же время направил в одиночестве в этот чужой и безжалостный город. Что-то не сходится.
– Барон не хотел посылать меня. Наверное, ей удалось добраться сюда раньше, чем мне, именно потому, что он так долго не мог решиться. Но у него не было выбора. Я осталась единственной, кому можно было доверять. Змеюка постаралась перевербовать остальных на свою сторону. Те, кто остался верен, погибли в борьбе за книгу. Меня она не пыталась соблазнить – знала, что я никогда не выступлю против барона.
– Почему же? Все мы подвержены соблазнам.
– Потому что он – мой отец, мистер Гаррет. Мама была горничной, поэтому барон не мог узаконить меня как дочь. Но их отношения ни для кого не были секретом. Он никогда не отказывался признавать меня дочерью – даже перед своей женой. Та ненавидит меня и маму, но не осмеливается причинить нам вред.
Карлу внезапно охватил ужас, и она задрожала. Да, в ее последней фразе было опущено одно слово, словно выписанное огромными буквами, – слово «ПОКА». Если бы Дин не торчал рядом, я обязательно подсел бы к ней, обнял и утешил.
С каждой минутой клубок запутывался все сильнее, особенно там, на том конце нити, где, собственно, вся каша и заварилась. Я чувствовал, что понимаю все меньше.
– Постойте, постойте. Я совсем запутался. Итак, мы имеем жену, колдунью, любовницу и дочь. Не многовато ли для парня, которому, как утверждают, две сотни годков, который прикован к постели и никак не помрет только потому, что на него наложено заклятие?
Она посмотрела на меня как-то странно, хотя я всего лишь суммировал то, что услышал от первой Карлы Линдо и уже рассказал второй. Или она слушала вполуха?
– О, это не совсем так. Отец, конечно, стар и прикован к постели. Но он не всегда был таким. И ему вовсе не двести лет, как она утверждает. Ему – шестьдесят восемь. Ведьма наложила на него заклятие, когда мне было четыре года, тогда он как раз перестал скрывать связь с моей матерью и поселил жену в другой башне.
– А?..
Дин сообразил первым:
– Змеюка, видимо, и была его супругой, мистер Гаррет. И он выслал ее в другую часть замка.
Девушка утвердительно кивнула.
– О… Вот как. Понял. Мог бы сообразить и раньше.
Меняет ли это что-нибудь в сложившейся ситуации? А, собственно, почему это должно меня волновать? Свары обитателей отдаленного замка меня не касаются. Конечно, если эти обитатели оставят меня в покое.
– Похоже, Дин, мы теперь знаем – кто и почему, – подумал я вслух. – Как ты думаешь?
– Да. Это дама, которую называют Змеюкой. Она не желала, чтобы мисс Карла встретилась с вами и получила от вас помощь.
– Это кое-что объясняет. А Бельчонок? Тоже она?
– Может быть, блондинка, – Он пожал плечами.
– Возможно. И что мы теперь будем делать?
Карла Линдо не поправила Дина, когда он назвал ее просто Карлой. Ага, значит, старикану все позволено. Карла прервала мои размышления:
– Так вы мне поможете, мистер Гаррет? Я хотел ей сказать, что ни на секунду не спущу с нее глаз. Если я ее не смогу видеть, это доставит мне такие же мучения, как потеря зрения. Мои глаза не выдержат тьмы, которая упадет на мир с ее уходом. Но усилием воли я сумел выдержать деловой стиль – надеюсь, что сумел.
– Да. Мне кажется, наши интересы во многом совпадают.
Я решил не создавать прецедента и не отвергать клиента, намерения которого мне не до конца ясны.
Мои слова привели Карлу Линдо в недоумение. Я взглянул на Дина. Тот лишь пожал плечами. Он не сказал ей о Тинни и о том, что фальшивая Карла Линдо уже подрядила меня.
– Мисс Рамада… я оказался вовлечен в это дело вчера по весьма личным мотивам. Моя очень хорошая подруга направлялась ко мне с визитом. Она примерно вашего роста, и у нее рыжие волосы. Какой-то человек пытался ее убить у порога моего дома. Скорее всего один из людей Змеюки. Видимо, принял ее за вас. Так что мне предстоит свести счеты.
Я почувствовал прикосновение Покойника. Приглашение. Он хотел потолковать со мной наедине.
– Простите. Я должен покинуть вас на минуту. Дин, объясни дальше.
Старик кивнул. Его лицо снова выражало боль. Как у Тинни после удара ножом. Он все сможет рассказать лучше меня. Ему не надо прикидываться крутым.
Я же, положа руку на сердце, вовсе не чувствовал себя крутым и неуязвимым.
Я проскользнул в комнату Покойника, начав испытывать к себе жалость. За предыдущие годы моей жизни я не получил причитающейся мне доли этого чувства. Время пришло. Жалость – неотъемлемая часть человеческого существования.
– В чем дело? Еще один двойник?
«Нет. Эта подлинная. Она как открытая книга – весьма легко читать, но, увы, начертано там не очень много. Свет ее разума сияет не ярко. Будь с ней подобрее, Гаррет».