— Ну, иди сюда, псина! Смотри, я тебе конфетку привез! Возьмешь?
— При виде конфеты овчарка села и умильно склонила голову набок.
— Ты, значит, сластена! На вот, возьми!
— Он развернул конфету и протянул собаке. Она взяла и с наслаждением съела. Петька вынул вторую конфету и, держа ее в руке так, чтобы собака видела, пролез в дыру забора. Собака не сводила глаз с конфеты.
— Вот умница! — сказал Петька, отдал конфету. Собака мгновенно ее съела. Мальчик потрепал ее за ухом.
— Хорошая собака, добрая. А хозяев твоих, кажется, нет!
— Петька выглянул из кустов и оглядел дом. Одно окно было открыто. Неужели кто-то есть? Надо выяснить. Эх, была не была!
— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул мальчик. Сердце замерло. Но никто не отозвался.
Странно, почему ж окно открыто? И тут вдруг его осенило! Просто тут никого не было со вчерашнего дня, а окно оставили открытым девчонки, когда освобождали Дениса. Значит, сама судьба на стороне Петьки. Он должен хорошенько осмотреть дом, вдруг сумеет найти что-то интересное; какие-нибудь улики или тайные документы… Недолго думая, Петька перемахнул через подоконник и очутился в большой комнате, стены которой были обшиты вагонкой. На светлых, покрытых лаком деревянных планках играло солнце, и комната казалась очень веселой. Это придало Петьке храбрости. Ничего плохого не может случиться в такой светлой солнечной комнате! Но все же первым делом он нашел дверь в подвал, где держали Дениса. Подвал как подвал, сухой, чистый, в углу топчан, прикрытый байковым одеялом. Петька решил подшутить над хозяевами дачи. Он закрыл дверь и задвинул засов. Потом вернулся в веселую комнату, огляделся. Там стоял диван, большой светлого дерева стол без скатерти, плетеное кресло-качалка, несколько стульев и на полу музыкальный центр. Ни шкафа, ни буфета, ничего, где можно было бы что-то спрятать. Петька заглянул в соседнюю комнату. О, это совсем другое дело. Кровать, платяной шкаф, письменный стол и на шкафу два кожаных чемодана. Вот тут придется задержаться! Первым делом он открыл шкаф. Там висели два костюма, плащ и теплая куртка. Петька обшарил карманы, но не нашел ничего, кроме мелкой купюры и тюбика нитроглицерина. Неужто Шугайло сердечник? Открыв вторую створку, Петька увидел стопку постельного белья, стопку полотенец, а на второй полке трусы, майки и несколько пар носков. Он аккуратно прощупал белье, но и там ничего не обнаружил. Оставались еще чемоданы и письменный стол. Он решил начать со стола, выдвинул верхний ящик. Там лежали оплаченные счета за электричество и воду. Технический паспорт на телевизор «Голд Стар» и холодильник «Дэу». Петька собрался уже открыть второй ящик, как вдруг услышал, что к дому подъехала машина. Он глянул в окно и обмер. К дверям веранды подходили двое мужчин. От ужаса он похолодел. Что же делать? Ничего умнее он не придумал, как залезть под кровать. Доигрался! Если они его схватят и посадят в подвал, он может там ждать до второго пришествия! Сотового телефона у него нет, и никому в голову не придет его искать именно здесь. От этих мыслей заболел живот. Только этого не хватало. «Возьми себя в руки! — приказал себе Петька. — Никто тебя тут не найдет. Они наверняка первым делом сядут есть на кухне, а ты удерешь в окно. Ничего страшного! Ничего страшного! Ситуация штатная, как говорят профессионалы. Тихо, Петр, тихо. Некоторые тебя считают Петром Великим. Знали бы они, как ты трясешься тут, под кроватью. Живот у меня не болит. Живот не болит». И вдруг до него донесся вопль:
— Семеныч, что за чертовщина… Мальчишка пропал!
— Как пропал?
— Так! Нету его.
— А дверь?
— Дверь была закрыта на засов. Открываю, смотрю, нет его.
— Да он прячется, наверное, в прятки с нами решил поиграть.
— Очнись, Семеныч, где тут прятаться?
— А дверь, говоришь, была закрыта? Испарился он, что ли? — Ох, не нравится мне это!
— Не говори, Семеныч, дело швах! Получается, кто-то его выпустил. Но кто? Как?
— Может, он орал очень и кто-то услыхал? Говорил я тебе, заклей ему пасть. А ты — жалко, жалко, вот и дожалелся! И что теперь прикажешь делать, а?
— Да, хреновые наши дела!
— И хорошо еще, если нам только бабок не дадут. А то и в расход вывести могут!
— Ну прямо?
— Очень даже возможно, если под горячую руку попадемся.
— Слушай, а может, попытаемся поймать мальца?
— Где его ловить-то?
— Давай подумаем! Пока не поздно!
— Почем ты знаешь, что не поздно? Может, он уже навел на нас ментов!
— Да погоди, Семеныч, чего горячку порешь? Давай порассуждаем! Во-первых, надо поглядеть, давно ли он смылся!
— А как ты это определишь?
— Погоди, я сейчас погляжу, что там и как! А ты пока хоть яишенку поджарь, жрать охота, сил нет!
— Тебе бы все жрать! А тут дела такие… мальца кто-то выпустил…
— Семеныч продолжал ворчать, а второй голос смолк. Но вскоре раздался снова. А Петька, затаив дыхание, лежал под кроватью. Он давно забыл про боль в животе, захваченный разговором.
— Вот черт, жалко, я не сыскарь! А то бы по каким-нибудь ниточкам определил, когда и куда пацан смылся! Слышь, Семеныч, как думаешь, пойдет он домой?
— Навряд ли!
— А куда?
— Был бы он взрослый, я б сказал: к бабе, а так…
— Молодец, Семеныч! Именно к бабе! Но не к своей, а к братовой! Там его и надо искать!
— У Петьки от страха за Яну снова заболел живот.
— А что, соображаешь! В ментовку-то он не побежит, побоится брату навредить…
— Сейчас пожрем и опять в Москву двинем!
— А как мы его оттуда вытянем? Он небось теперь сидит и носу из дому не кажет! Не мочить же нам бабу из-за мальчишки!
— Еще не хватало! Я с мокрыми делами вообще не связываюсь. Принципиально!
— Что-то я гляжу, Глебушка, гнилой ты…
«Неужели это Шугайло? Вот бы на него посмотреть!» — подумал Петька.
— Гнилой? Почему это?
— Да больно жалостливый для наших дел! Пацана пожалел — и вот тебе результат. А заклеил бы ему пасть, был бы он на месте сейчас и не пришлось бы нам дрожать перед хозяином.
— Ничего, мы его достанем, не боись! Я на любую бабу управу найду, ты ж меня знаешь.
— Станет такая баба с тобой разговаривать? Она интеллигентка, а ты шоферюга.
— Ничего, как-нибудь! — усмехнулся Глеб. — Знаешь что, мы сейчас проверим, там пацан или нет.
— Как это ты выяснишь?
— А я ей сейчас позвоню.