Голубка покачала головой:
— Думаю, не стоит.
— Не умеешь? — спросил отец.
Я наклонился и поцеловал ее в лоб:
— Соглашайся, я тебя по ходу научу.
— Прощайся с денежками, Эбби, — рассмеялся Томас.
Голубка поджала губы, достала из кошелька две пятидесятки и, протянув отцу, стала терпеливо ждать, когда он обменяет их на фишки. Трентон улыбнулся: ему не терпелось воспользоваться самоуверенностью Эбби.
— Я рассчитываю на то, что Трэвис окажется хорошим учителем, — сказала она.
Тэйлор хлопнул в ладоши:
— Черт, тогда я сегодня точно разбогатею.
— Для начала сыграем по маленькой, — сказал папа, бросая на стол пятидолларовую фишку.
Трентон роздал. Я помог Эбби разложить веером ее карты:
— Ты когда-нибудь играла?
— Случалось, — кивнула она.
— «Лови рыбку» [4] не в счет, Полианна, [5] — сострил Трентон, разглядывая свои карты.
— Заткни фонтан, Трент! — прорычал я, бросив на него еще один угрожающий взгляд. Потом переключил внимание на карты Эбби и стал ей объяснять: — Нужно собрать комбинацию карт высокого достоинства, следующих друг за другом по порядку и, если уж совсем повезет, одной масти.
Первые несколько раундов мы проиграли. Потом Эбби сказала, чтобы я ей больше не помогал. После этого дело у нее быстро пошло на лад, и через три раздачи она запросто утерла всем нос.
— Ну что за дерьмо! — заныл Трентон. — Почему новичкам так везет?!
— У тебя способная ученица, Трэв, — сказал папа, посасывая сигару.
Я отхлебнул пива с таким чувством, будто я король мира:
— Голубка, я тобой горжусь.
— Спасибо.
— Кто сам ничего не умеет, учит других, — ухмыльнулся Томас.
— Очень смешно, придурок, — пробормотал я.
— Принеси девушке пива, — сказал отец с веселой улыбкой на одутловатом лице.
Я охотно вскочил и, достав из холодильника бутылку, открыл ее о край и без того достаточно облупившейся столешницы. Когда я поставил пиво перед Голубкой, она улыбнулась и тут же сделала фирменный богатырский глоток. Потом вытерла рот тыльной стороной кисти и стала ждать, когда отец сделает ставку.
Еще через четыре раздачи она допила третью бутылку и пристально посмотрела на Тэйлора:
— Дело за тобой. Будешь мелочиться или сделаешь серьезную ставку?
Я с трудом сдерживал восторг. То, как Эбби шутя обыгрывает моих братьев и даже отца, старого покерного ветерана, здорово меня заводило. Впервые в жизни я встретил такую сексуальную женщину, и она оказалась моей подругой!
— Хрен с ним! Была не была! — сказал Тэйлор, выбрасывая на стол свои последние фишки.
— Что у тебя, Голубка? — спросил я, улыбаясь.
Я чувствовал себя как ребенок накануне Рождества.
— Тэйлор? — поторопила она.
При этом ее лицо абсолютно ничего не выражало. Тэйлор расплылся в улыбке.
— Флеш! — объявил он, выкладывая пять карт одной масти.
Мы все посмотрели на Эбби. Она изучила лица сидящих за столом и с размаху выложила свою комбинацию:
— Плачьте, ребята! Три туза, две восьмерки!
— Фул-хаус? Ни хрена себе! — вскричал Трентон.
— Ну уж простите! — сказала Эбби и, посмеиваясь, сгребла свои фишки.
Томас прищурился:
— Это не просто везение новичка. Она умеет играть.
Я посмотрел на него: он не сводил глаз с Эбби. Я тоже перевел на нее взгляд и спросил:
— Ты раньше играла, Голубка?
Она собрала губки и, пожав плечами, мило улыбнулась. Я запрокинул голову и расхохотался. Хотел было сказать, как горжусь ею, но мешал смех, сотрясавший все мое тело. Я несколько раз стукнул кулаком по столу, пытаясь успокоиться.
— Черт! Твоя девчонка оставила нас без штанов! — возмутился Трентон, указывая на Эбби.
— Да уж, ничего себе! — простонал Томас, вставая.
— Отличный план, Трэвис, — привести к нам настоящую карточную акулу, — сказал отец, подмигивая Голубке.
Я замотал головой:
— Я не знал!
— Чушь собачья! — отрезал Томас, не переставая препарировать Эбби взглядом.
— Честно, не знал! — оправдывался я.
Тут Тайлер сказал:
— Не хотел бы тебя расстраивать, братишка, но я только что влюбился в твою девушку!
Я резко перестал смеяться и нахмурился:
— Надеюсь, это была шутка?
— Ну ладно. Я жалел тебя, Эбби, а теперь хочу вернуть свои деньги, — заявил Трентон.
В следующих раундах я не участвовал. Просто смотрел, как парни пытаются отыграться. Голубка снова всех сделала. Не кокетничая и не притворяясь, будто уступает им.
Когда мои братья остались без цента в кармане, отец объявил игру оконченной. Эбби раздала по сотне всем, кроме папы: он не взял.
Я за руку отвел Голубку к двери. То, как она разгромила моих родственников, очень развеселило меня, но я был несколько разочарован тем, что она вернула часть денег.
— В чем дело, Трэв? — спросила Эбби, сжимая мои пальцы.
— Голубка, ты только что отказалась от четырехсот баксов!
— Если бы мы играли в «Сигме Тау», я бы этого не сделала, но мне не хотелось ограбить твоих братьев в первый же вечер нашего знакомства.
— Они бы на твоем месте оставили деньги себе!
— И совесть меня бы не мучила, — ввернул Тэйлор.
Краем глаза я заметил, что Томас по-прежнему рассматривает Эбби из своего кресла в углу гостиной. Не часто я видел его таким молчаливым.
— Продолжаешь пялиться на мою девушку, Томми? — не выдержал я.
— Какая, говоришь, у тебя фамилия? — спросил Томас.
Она замялась, не сразу ответив. Я обнял ее за талию и повернулся к брату, не совсем понимая, к чему он клонит. Он явно решил, будто что-то знает, и сейчас собирался сделать ход.
— Эбернати. А что?
— Трэв, до сих пор ты не допетрил — это на тебя похоже. Но теперь-то все шито белыми нитками, — самодовольно сказал Томас.
— Что за фигня! Ты вообще о чем?
— Мик Эбернати тебе, случайно, не родственник?