– Я не хочу выступать свидетельницей, – заявила она.
– Вы все равно не ответили на мой вопрос, – напомнил Мейсон.
У нее сверкнули глаза.
– Мне кажется, это не ваше дело! – воскликнула Хейлз Тумс. Девушка какое-то время сидела молча, потом у нее в глазах блеснул огонек, и она добавила: – Это несущественно и не относится к делу, мистер Мейсон.
– Возражение хорошо обосновано, мисс Тумс, – поклонился в ответ адвокат.
Она расхохоталась.
– Мы с вами могли бы стать друзьями, – заявила Хейлз Тумс. – Вы сказали, что я наблюдательна. Мне пришлось развивать это качество. Я с ума схожу по теннису. Я люблю все виды спорта. Девушка не может работать в офисе и отдавать много времени спорту одновременно.
– Это аксиома, – сухо прокомментировал Мейсон.
– Может, у меня есть бывший муж, который перечисляет мне небольшую сумму в качестве алиментов.
– Правда?
– Вы же сказали, что возражение хорошо обосновано.
– Так и есть.
– Значит, я не должна отвечать на этот вопрос.
Он покачал головой.
– Для Мэй Фарр все выглядит безрадужно, не так ли? – спросила она.
– Я бы сказал, что положение Хала Андерса значительно хуже.
– Я считаю, что она могла действовать вместе с ним. Он убил Вентворта прямо здесь, в гавани, потом вывел яхту Пенна в море и установил курс на Энсенаду. Она проследовала за ним на «Атине», подобрала его, высадила на берег где-то в другом месте, а сама вернула на место яхту Марли.
– Почему вам пришла в голову подобная идея?
Хейлз Тумс рассмеялась и ответила:
– Читала газеты и обдумывала происшедшее. Естественно, когда я прочитала газетные отчеты, я осознала всю значимость виденного мной.
– Вы это с кем-то обсуждали?
Она покачала головой.
– Почему бы вам не сообщить в полицию? – предложил Мейсон.
– В полицию? – переспросила она и пожала плечами.
– Но почему?
– Несколько причин.
– Например?
– Я не хочу появляться на месте дачи свидетельских показаний.
– И поэтому вы решили, что никому ничего не скажете о том, что видели?
Она зажала стрелку одной из штанин пижамы между большим и указательным пальцем и провела донизу, затем критически осмотрела ее, словно проверяла, ровно ли та идет.
– Ну? – подбодрил Мейсон.
– Послушайте, – резко сказала она, – я давно пришла к выводу, что человек получает от жизни то, что хочет, если хочет этого достаточно сильно.
– Я уже слышал подобные идеи от других людей, – заметил Мейсон.
– Я живу в соответствии с этой теорией. Я получаю то, что желаю, и мне это нелегко дается. Вы должны хотеть каждой частичкой своей энергии и жизненной силы, которые только у вас имеются.
– Итак?
– Итак, я научилась быть абсолютно хладнокровной и эгоистичной, – с вызовом ответила она, прямо встречая его взгляд.
– Большинство людей, добившихся успеха, – эгоисты, – сказал Мейсон. – Иногда, конечно, встречаются исключения, но я говорю в общем и целом. Если вы – эгоистка, вам не стоит за это извиняться.
– Я и не извиняюсь.
– Значит, вы к чему-то клоните.
– Клоню.
– Так не тяните кота за хвост.
– Хорошо. Если я отправлюсь в полицию, мое имя окажется в газетах. Мне придется появиться в свидетельской ложе. Меня сфотографируют. Я думаю, что я хорошо выйду на снимках – с точки зрения фотографов. Значение этого предполагавшегося круиза в Энсенаду будет преувеличено и искажено.
– Мне казалось, что вам наплевать на то, кто что о вас думает.
– Вы правильно все поняли, но меня волнует моя репутация.
– И что из этого?
– А то, мистер Мейсон, что, если я окажусь в свидетельской ложе, я здорово наврежу вашей клиентке. Ей не захочется, чтобы я там появлялась. И этому Андерсу тоже не захочется меня там видеть. Вам не должно хотеться меня там видеть. Да и я сама не испытываю ни малейшего желания там оказаться. Я бы хотела совершить путешествие. Я знаю кое-кого, у кого имеется яхта. Я не стану упоминать никаких имен. Это лицо и я готовы отправиться в круиз в Южные моря. Нас будут преследовать неудачи. Сломается мотор, мы сойдем с курса, остановимся на каком-нибудь стоящем обособленно тропическом острове, у нас закончится горючее, нам придется чинить мачту и паруса. Пройдет много недель и месяцев, прежде чем о нас кто-то снова услышит.
– Довольно опасный способ, чтобы избежать появления на месте дачи свидетельских показаний, – заметил Мейсон.
– Я так не считаю. Мне нравится подобный образ жизни.
– Что же вас удерживает?
– О, я поняла, что вы думаете, – внезапно сказала она. – Вы решили, что это Фрэнк Марли. Нет, не он. Фрэнку нужно оставаться здесь. У этого человека относительно крупное судно. Яхта Марли никогда не сможет совершить длительного океанского путешествия. Глупо даже пытаться.
– Тогда я по-другому сформулирую вопрос, – снова заговорил Мейсон. – Что удерживает то, другое лицо?
– Деньги.
– Деньги?
– Да. Вернее, их отсутствие.
– Понятно.
– Мистер Мейсон, – быстро продолжала она, – для этого не потребуется слишком много и – если вас мучит совесть – это не будет взяткой, чтобы удержать меня от появления в свидетельской ложе. Вы просто финансируете мое маленькое путешествие, в которое я всю жизнь мечтала отправиться. Тысяча долларов покроет все расходы.
Мейсон покачал головой.
– Семьсот пятьдесят?
Мейсон снова покачал головой.
– Послушайте, мистер Мейсон, я сделаю это и за пятьсот. Это, конечно, маловато, потому что мы надолго уйдем в море и у этого, второго лица есть кое-какие обязательства, но за пять сотен мы сделаем все, что нужно.
– Нет. Это не вопрос цены.
– Тогда чего?
– Не уверен, что вы поймете, – ответил адвокат.
– Пожалуйста, мистер Мейсон. Вы даже не представляете, что подобное путешествие значит для меня.
Мейсон еще раз покачал головой, поднялся с кресла, глубоко засунул руки в карманы брюк и с минуту стоял, задумавшись. Затем он стал ходить из угла в угол – не бесцельно бродить, как это делает глубоко погруженный в свои мысли человек, а внимательно исследовать каждую из четырех стен комнаты.