– Вот видите… Понимаете теперь мое положение?
– Подождите, – сказала Ольга. – Но ведь мне доподлинно известно, что ваше… учреждение в последнее время вело некоторое расследование, причем те имена, что я называл, всплывали в ходе тайного следствия…
– Ах, вот как? – медленно произнес Бенкендорф. – Вы и такие вещи знаете? Хотите полной откровенности, корнет? Иногда я жалею, что у нас давным-давно отменена пытка. Столько интересного можно было бы узнать, вздернув вас на дыбу… Я знаю, это гнусные мысли, подлые, недостойные современного человека, но я не могу от них отделаться…
– Это вы от бессилия…
– Наверняка, – согласился граф. – Я обязан понимать – но ничего не понимаю… Предположим, я вас все же арестую. А вы будете молчать… И я вновь не продвинусь ни на шаг. Вот потому-то я и поставил все на карту, потому-то я не спешу вас арестовывать – а вдруг вы, загадочнейший субъект, мне чем-то да поможете? По крайней мере, как показали недавние события, вы всецело на нашей стороне, а это кое о чем говорит и внушает надежды… – Бенкендорф уставился на Ольгу жестко, с нехорошим огоньком в глазах. – Но бойтесь меня обмануть…
– Я и не имею такого намерения. Слово чести.
– Знать бы еще, что на ваше слово чести можно полагаться… Простите. Нервы. У меня нет ни малейшего намерения вас оскорбить… Итак, вы можете сообщить мне что-нибудь полезное?
– Пока – нет.
– Пока? – поднял брови Бенкендорф. – Интересное заявление. Вы и не представляете, сколько эти два слова говорят хитрой полицейской ищейке…
– То есть? – насторожилась Ольга.
– Ну, это просто, – с оттенком превосходства сказал Бенкендорф. – Там, на маневрах, вы заявили государю, что состояли в заговоре, были вовлечены… Это наверняка не соответствует истине. Судя по вашему уверенному тону, вы намерены и впредь добывать сведения о заговорщиках?
– Ну разумеется, – сказала Ольга.
– Следовательно, вы никогда не состояли в заговоре и не были в него вовлечены. Будь вы членом тайного общества, после сегодняшних событий ни за что бы не рискнули там более появиться – они вас моментально прикончили бы за то, что вы сорвали их планы. Отсюда явствует, что у вас есть какие-то другие пути для получения сведений.
– Возможно.
– И какие же?
– Вы не поверите, граф.
– Бросьте. Я сейчас нахожусь в таком состоянии, что готов поверить всему на свете.
– Сомневаюсь, – сказала Ольга. – По-моему…
Она замолчала, прикрыла глаза, даже тихонько простонала сквозь зубы – настолько болезненным и непонятным было то, что на нее внезапно обрушилось неслышным ураганом – и тут же улетучилось. Приступ невероятной слабости, лютого горя, смертной тоски сковал тело и сознание, ударил так, что захотелось выть. Это ощущение тут же схлынуло, но само воспоминание о неведомом ударе было настолько омерзительным, что Ольгу затошнило и она с трудом овладела собой.
– Что с вами?
– Пустяки, – сказала Ольга, – ноет зуб… Ну что же, ваше сиятельство… Давайте заключим некий договор? Как только мне удастся что-то узнать… нечто, способное сойти за надежные улики, я немедленно поставлю вас в известность. У меня свои счеты с этими господами, и потому я не остановлюсь и не успокоюсь…
– Боже мой… – с досадой сказал Бенкендорф. – Я себя чувствую персонажем авантюрного романа – таинственные незнакомцы, неизвестно откуда взявшиеся, мистические странности, нераскрываемые загадки… Мерзость какая! – он взял со стола свой бокал и жадно осушил его. – Хорошо. Учитывая сложившуюся ситуацию, я рискну вам поверить. Потому что не вижу другой возможности. Но, повторяю, бойтесь обмануть мое доверие. В этом случае для вас станет крайне неуютной вся империя… Вы можете назвать какие-то сроки?
– Увы… – развела руками Ольга.
– Торопитесь. Вдобавок ко всему государь рвет и мечет, желая видеть своего спасителя…
И тут Ольгу осенило.
– Хотите получить ниточку уже сейчас?
– Слушаю? – насторожился Бенкендорф.
– Ну, коли уж так случилось… Поговорите с Вязинским. Я имею в виду не камергера, а генерала. Его в свое время пытались вовлечь. Он категорически отказался, но из благородства и родственных чувств сохранил все в тайне. Если вы сумеете ему объяснить, что излишнее благородство в данной ситуации неуместно…
– Я попытаюсь, – сказал Бенкендорф, вставая. – Значит, вот оно что… Генерал Вязинский… – он поглядел на Ольгу как-то странно. – Совершеннейший вздор, конечно, но я хватаюсь за любую соломинку, и в голову лезет чушь… Вы мне напоминаете…
– Кого?
– Вздор, вздор… Разрешите откланяться, – его голос вновь приобрел холодную деловитость. – Вы дали чрезвычайно ценный намек, генерал Вязинский сейчас наверняка в Главном штабе… До свидания, и помните наш договор…
Он был уже в дверях, когда Ольга встала с кресла и, подняв руку ладонью вверх, пробормотала себе под нос несколько слов. Граф Бенкендорф послушно развернулся к ней – уже движением марионетки, лишенной собственной воли, замер, уронив руки, его лицо стало отрешенно-пустым.
– Что случилось в Петропавловской крепости? – спросила Ольга.
– Вздор, вздор, – ответил граф тусклым голосом. – Часовой, каналья, клялся и божился, что с наступлением темноты в коридор каземата, изволите ли видеть, вползло через дверной проем нечто вроде темного облака и окутало его целиком. Он выпал из ясного сознания, а когда очнулся, обнаружил себя лежащим под дверью «секретной камеры», а заглянув внутрь, нашел заключенного уже удавившимся в лежачем положении. Вздор, дурацкая историйка…
У Ольги было свое мнение на сей счет – но она не собиралась сейчас вступать в дискуссии с графом. Самое неподходящее время.
– А кого я вам напоминаю? – спросила она.
– Глупость, совершеннейшая глупость, – ответил граф тем же лишенным воли голосом. – Когда речь зашла о генерала Вязинском, мне в голову пришла совершенно сумасшедшая ассоциация… Показалось, что в вас есть что-то схожее с генеральской воспитанницей, очаровательной Оленькой Ярчевской… Да и фамилия та же! Я несколько раз видел ее в свете… Есть какое-то неуловимое сходство в голосе, повороте головы, движениях и прочем, не могу объяснить это словами, но сходство, несомненно, существует… Вздор, вздор… Но тем не менее… Быть может, вы ее родственник… Но, с другой стороны, насколько мне известно, она сирота, подкидыш…
– Перестаньте об этом думать, – сказала Ольга.
– Забыть?
Она секунду подумала:
– Нет, забывать не нужно. Просто не уделяйте этому особого внимания. И помните, что корнет вам друг и вовсе не собирается вас подводить. Побеседуйте с генералом. А этого разговора у нас с вами не было. Идите.