Пока Петер добрался, уже порядком стемнело, на душе у колдуна тоже было мрачновато… Но в окошке его старого дома горела свеча! Мона там, Мона ждет его… Ноги сами понесли скорее. Видимо, так она ждала по вечерам отца… Петеру вспомнилась ночь, когда они с Ригиртом бежали из Пинеда, случайная встреча с Лукасом на дороге…
Колдун подошел к окну, заглянул. Девушка сидела у стола, положив подбородок на скрещенные руки. На щеках блестели мокрые дорожки. Не удержавшись, Петер стукнул в стекло — Мона подняла голову, улыбнулась, вскочила… побежала, смахивая на ходу слезы, к двери — встречать.
— Ну как? Разузнали что-нибудь? Марольд появлялся?
Петер прошел к столу и устало опустился на лавку.
— Лора убита, Бэр убит. Марольд прикончил его едва ли не на моих глазах… Дверь была заперта, я не мог открыть, а Марольд там, внутри убивал Бэра…
— Тебе жаль его?
Петер подумал с минуту и выдавил из себя:
— Да. Несмотря ни на что, жаль. Не годится, чтобы человека убивали вот так. Бэр служил Марольду, это его я обрек на смерть той запиской.
— Ну, положим, записку написала я! — В голосе девушки Петеру почудилось удовлетворение.
— Да, конечно. Бэр по-прежнему обирал горожан, пугая Марольдом Черным… Это он убил Лору, потому что она знала о его связи с разбойником. Он и от Марольда, по-моему, собирался избавиться, занять его место… И все же это неправильно — когда человек умирает такой смертью, даже плохой человек.
Мона подошла вплотную, обхватила голову парня руками, прижала к себе.
— Ты добрый. Но наш Мир жесток, и Бэру поделом казнь. — Потом добавила мстительно: — Это он погубил отца. Он и Марольд. Бэр притащил ценности из казначейского обоза, а Марольд написал фальшивые письма. Я все помню. У папы был свидетель, солдат. Но Бэр подстроил так, что на суд его не позвали… Суд! Это бы не суд, а убийство. Поделом злодею. Это Гилфингова кара!
Девушка провела ладонью по спутанным рыжим кудрям на Петеровой макушке.
— Но письмо написать придумал не Гилфинг, — устало промолвил Петер. — И еще… Я узнал, в чем секрет Марольдовой силы. Он умеет обращать во зло Гунгиллину ману… Ну, понимаешь, когда его любит женщина, с ним пребывает благословение Прекрасной и он становится очень силен. Эта Марна… подлая женщина, но она любит Черного. И пока Марна любит его, он непобедим… А она его очень любит… Знаешь, в ее келье даже были такие краски… ну, чтобы украшать лицо. В монашеской келье… Она любит Марольда.
Мона тяжело вздохнула и отступила на шаг.
— У тебя есть оружие? — вдруг спросила она. — Держи его постоянно наготове.
Чародей молча достал нож, положил на стол. Осторожно потрогал сверкающее лезвие и грустно усмехнулся. Ведь ежели явится Марольд, разве клинок чем-то поможет? Бэр был вооружен, Бэр знал, что дерется за свою жизнь… Маг безнадежно махнул рукой. Потом полез в сумку, достал янтарный шарик, всаженный в бронзовый цилиндр. Взял со стола короткий стержень и принялся сооружать магический жезл. Если предстоит схватка, он должен быть во всеоружии… пусть его чары не идут ни в какое сравнение с магией Марольда Черного — Петер не сдастся без боя.
— Значит, все дело в Марне… — задумчиво произнесла девушка. — Что ж, если так, Марна должна сдохнуть!
Петер поднял голову и поглядел на Мону. А та продолжала с возрастающей силой в голосе:
— Бэр мертв, дело за Марольдом. Когда умрет Марольд Ночь, мой отец будет отомщен! И если для этого придется сдохнуть Марне, так пусть она сдохнет!
— Да, выходит, только так, — нехотя согласился Петер. — Монашка должна быть мертва, или хотя бы находиться без сознания.
— Без сознания, — задумчиво повторила девушка. — Как я, когда вдохнула испарения твоих порошков… Помнишь, в тот день…
Она подошла к полкам, быстро окинула взглядом горшочки и пакеты. Встала на цыпочки и достала склянки с желтым и синим порошками.
— Осторожно, ведь снова рассыплешь! Поставь лучше на место, — встревожился колдун.
— Пусть будут на всякий случай под рукой, — упрямо сказала Мона.
— Мне тревожно становится, когда вижу эти банки. Вдруг вспомнил, как ты рассыпала порошок и просто чудом осталась жива. В тот самый день, когда мы впервые встретились? Помнишь наш первый разговор?
Мона грустно улыбнулась.
— Я тоже как раз подумала об этом. Ты спросил, сколько стоит провести со мною ночь? А я кинула в тебя подсвечником и случайно сбила банки… Ты еще дал мне понюхать из розовой склянки, чтобы я пришла в себя, верно? Из этой?
— Мона, пойми…
— Подожди не перебивай.
Девушка подошла к Петеру и обняла его за плечи. Колдун крепко прижал ее к себе.
Она поцеловала мага и тут же быстро, как змея, выскользнула из его объятий.
— Ты обещал, что отомстишь за моего отца, — решительно сказала Мона, — и я поверила, осталась у тебя.
— Я сделаю все, что ты скажешь, — взволнованно начал Петер и вдруг замолчал, запнувшись на полуслове.
Раздался стук в дверь.
Петер с Моной переглянулись. Колдун взял в левую руку жезл, в правую — нож и поднялся, заслоняя Мону.
— Кто там? — спросил он враз пересохшим ртом.
— Мастер Петер! — окликнули из-за двери.
Надтреснутый голос принадлежал пожилому человеку и был магу смутно знаком. В любом случае он не имел ничего общего с глубоким баритоном Марольда. Да и не стал бы знаменитый разбойник, только накануне выломавший стену Бэрова дома, скрестись в хлипкую дверь.
— Мастер Петер, идемте! Сержант Свен велел вас кликнуть! Это я, Ленден! Ленден из городской стражи! Наши все собираются… Марольда ловить будем…
— Да, я сейчас…
Петер отодвинул засов и распахнул дверь. На пороге топталась темная фигура. Мона сделала шаг к Петеру, поднимая свечу повыше. Теплый свет выхватил из мрака морщинистое лицо стражника Лендена… Он приоткрыл рот, собираясь что-то добавить… Свеча в руках Моны погасла. Ленден взвыл, оседая на порог. Позади него в кромешной тьме угадывался другой силуэт. Петер крикнул: «Прячься! На пол!» — и, пригнувшись, метнулся к выходу. Тьму прорезала молния, позади Петера — там, куда угодил магический выстрел Марольда — громыхнуло. Со звоном посыпались оконные стекла. Петер выкрикнул заклинание, направляя собственный магический огонь в противника. Тот не стал пытаться уйти от удара, а лишь рассмеялся, когда посланное Петером пламя рассыпалось безвредными искрами о его грудь. Шагнул навстречу. Молодой маг почувствовал, как его обливает холодный мрак, сжимает руки, перехватывает горло…
В доме, позади, снова зазвенело стекло, что-то покатилось по полу, промелькнула мысль: «Это Марна! Проклятая Марна пролезла в окно!» Петер рванулся из последних сил, отшвырнул бесполезный жезл… Холодные объятия Марольдовой магии держали прочно, как стальные тиски… но вдруг ослабли. Мрак стал прозрачным, улетучился, развеялся. Колдун понял, что снова различает искорки звезд на темно-синем небе, видит темные контуры домов… И луна, огромная полная луна… Петер бросился на Марольда и изо всех сил взмахнул ножом — что-то с треском разорвалось под лезвием, руку залило теплым. Противник с воем отскочил. В тусклом свете звезд блеснуло лезвие меча, просвистело перед лицом Петера. И лишенный магии, Марольд оставался грозным противником, меч он держал уверенно, размахивал им быстро и ловко. Сами собой всплыли в памяти уроки Свена — Петер, пригибаясь, бросился на разбойника, в последний миг рухнул наземь, пропуская удар над головой, — и прыгнул на грудь Марольду, вонзая короткий клинок в неподатливую плоть.