Напоследок Гангрена запечатал его пластиковой крышкой, обеспечив внутри импланта вакуум.
– П-порядок! – Гумми сорвала с довольной физиономии повязку и стянула халат. – Я в душ, т-ты со мной?
Дока время от времени пробивало нервными импульсами, так что он закачал себе в вену еще транквилизатора и кивнул.
Сантана ждал от них доклада, поэтому по дороге в душ Гумми коротко отрапортовала ему о завершении операции. Шуруп отирался у босса, и вскочил он первым – так рвался поглядеть, что получилось. Сантана только усмехнулся на его движение, однако также оторвался от карманного компа и составил племяннику компанию. Они спустились в операционную вместе.
– Голой бросили, – сказал Шуруп и вынул из стального шкафчика свежую простыню. – Садисты.
Там, где под кожей Ии проходили проводники, вдобавок к покраснению возникли припухлости – в общем, нормальная реакция на вживление.
– Сейчас проснется, – озабоченно заметил Сантана.
Нимало не смущаясь, будто заправский хирург, он ощупал места внедрения серебряных сенсоров, потом приподнял голову девушки и осмотрел имплант. Кожа Ии оказалась неожиданно теплой, и между нею и пальцами Сантаны как будто заструились крошечные колючие молнии. Он вздрогнул и провел ладонью по животу Ии… Все в порядке, в местах имплантирования сенсоров всегда поначалу повышенная электрическая активность. Через два-три дня металл скроется под тканями целиком, частично прореагирует с химическими веществами тела и внедрится в нервные клетки. Тогда кожу в этих местах будет почти не отличить от всех остальных участков тела. Главная проблема в мозговом импланте. Нередки случаи, когда приходится переинсталлировать нановолокна в мозге, чтобы он корректно взаимодействовал с точкой вай-фай.
Ия шевельнулась и застонала.
– Держи ее, – скомандовал Сантана и расположился напротив груди клона.
Шуруп прижал ноги девушки к столу и приготовился сдержать первое содрогание ее тела, когда конечности отреагируют на сильные поля, которыми забит эфир. Пока имплант не прижился и не наладил полноценную связь с серым веществом, возможно всякое… Впрочем, заменять Ие электроды не пришлось, так что может обойтись и малым.
Ноги дрогнули первыми, и Шуруп навалился на ее колени всем телом, чем наверняка причинил Ие дополнительную боль. Следом сработал живот, по которому прокатилась волна сокращения, – и сразу же грудь Ии с шумным всхлипом дернулась вверх, а спина оторвалась от стола. Руки взметнулись следом, и Сантана не успел увернуться. Согнутые в локтях, они прижали его голову к телу и проехались скрюченными пальцами по затылку «термита».
Сантана вырвался и двумя звонкими пощечинами вернул клона на место, однако спазмы мышечных сокращений еще несколько раз, затухая, сотрясли обнаженное тело. Ия открыла пустые глаза. Постепенно в них возвращалось сознание, и, наконец, она огляделась.
– Черт, едва скальп не сорвала, – улыбнулся Сантана и потер затылок. – Ну, поздравляю с днем рождения, детка.
Она как будто погрузилась в горячую ванну, наполненную болью и удовлетворением. Это странное сочетание противоположностей заставляло ее воображение разыгрывать целые спектакли, хотя Ия не понимала их смысла. Ее то поднимало на поверхность, то вновь погружало в глубину, где она теряла возможность видеть, слышать и чувствовать.
В конце концов, Тэна отключилось от тела клона, чтобы проанализировать свое положение. Физические ощущения были сходны с теми, какие возникали раньше, при нейромедицинских процедурах. Дрессированные «обезьянки»-врачи причиняли ей боль – разумеется, для ее же блага, – когда производили многоступенчатые подключения ее имплантов к Сети и их отладку.
Сейчас было примерно то же самое. Никто, конечно, не заставлял хозяйку сферы находиться в теле клона постоянно, но теперь она испытывала необходимость в этом. И чем больше проходило времени, тем ее личность прочней утверждалась в мозгу искусственно выращенной девушки, вытесняя ее прежнюю психическую структуру. Тэна уже не мыслила себя вне Ии. После операции, во время которой Тэну изводило ожидание, потребность быть в этом теле возросла многократно. Даже боль не могла ее остановить. Ия стала полноправной хозяйкой этой плоти.
Возвращение в тело и пробуждение после наркоза было ужасным. Первоначальные судороги, которыми отреагировала периферийная нервная система на посторонние включения, были удивительно сильны. Боль пронзала каждый мускул и каждый нерв. Ия ощущала, как ее держали за руки и за ноги. Ей не хватало воздуха. Хотелось кричать. Хаотичные сигналы внутренней сети Цеха, которые улавливали вживленные устройства, устроили в мозгу Ии настоящий бедлам.
Ванна с болью и удовольствием неожиданно опустела. Сознание Ии прорвалось сквозь баррикады из галлюцинаций, и девушка открыла глаза. Кожей стала чувствовать прохладу. Кто-то накрыл ее простыней, но теплей от этого не стало.
Ия посмотрела вверх, прямо перед собой. Сантана стоял над ней, и на физиономии у него была странная гримаса – ожидание, удивление, боязнь. А может, и нечто другое? Физическое желание?
Пахло эфиром и чем-то еще, к этому примешивался уже знакомый запах Цеха.
Кажется, Сантана произнес только что какие-то слова… Ия моргнула. Ее зрачки сузились. Сверху донизу и обратно по телу пробегала электрическая дрожь. Вживленные проводники старались подружиться с нервными клетками, нанорегуляторы выстраивали вокруг них защитные белковые структуры, препятствующие возможному отторжению периферических устройств. Но теперь боль уходила. Оставалась лишь слабость после наркоза и учащенное сердцебиение – и то временно.
– С днем рождения, – повторил Сантана. – Теперь ты вроде обычный человек. Все как положено.
Ия перевела взгляд на Шурупа.
– Ничего не болит? – спросил он.
– Трудно сказать. Вроде как ничего. Но слабость…
– Пройдет, – бросил Сантана.
Он вынул сигарету, но закурить не решился. Ие не нужно сейчас вдыхать дым, реакция организма может быть неадекватной.
– Как прошла операция? – спросила Ия.
– Нормально. Док справился, а ведь думает, что потерял сноровку, – сказал Сантана. – У него даже не хватает смелости самому пройти детоксикацию и избавиться от зависимости. Проблемы глубокие…
Гангрена появился в комнате. Мокрые волосы блестели, взгляд был осовевшим от усталости и транквилизатора.
– Кто-то про меня говорит?
– Мы о том, что ты молодец. Как всегда, – сказал Сантана.
Док оглядел всех присутствующих, задержал взгляд на Ие, словно впервые в жизни видел ее.
– Командир, – проговорил он, еле ворочая языком, – я знаю, на что способен. Когда будет совсем глухо, я нажрусь антитоксинного дерьма, я пройду полный курс. Если нужно, лягу в клинику к китайцам. Но сейчас отцепитесь от меня ко всем чертям. Я пошел спать. Меня не беспокоить до завтра, а то всем сделаю фронтальную лоботомию…