И неспешно направился вдоль берега. Сварог раздраженно пожал плечами, видя, что потерял всякую инициативу, но двинулся следом.
Под дубом обнаружился стол в стиле Чалатара, [2] словно угодивший сюда с террасы загородного дворянского особняка: накрыт для легкого ужина, посередине горит сиреневая карбильская лампа с колпаком из тончайшего стекла в виде таларского глобуса. Повинуясь жесту хозяина, Сварог сел первым, прислонил топор к столу и спросил:
— Что это за чуткие уши на моем корабле?
— Оглянитесь.
Лампа светила неярко, и Сварог хорошо различал уардах в ста темный контур «Принцессы». Оттуда протянулись в сторону стола словно бы три узких луча карманных фонариков: один зеленоватый, тусклый, два других — сапфирово-синие, гораздо длиннее и ярче. Но сидящих не достигали и они, рассеиваясь и пропадая где-то на полдороге.
— Зеленый — это ваша девочка в меру своего скромного умения пытается до нас дотянуться. Ну а синие — результат усилий двух других ваших людей, и, не будь у меня наработанной защиты, они все видели и слышали бы…
— Чушь, — сказал Сварог. — Двое моих?
— Вы уверены, что знаете все о своих людях? (Сварог промолчал.) Любезный граф, у них есть свои маленькие тайны, как и у вас — секреты от них. Вполне естественное явление, вы ведь и сами в них из-за этого не сомневаетесь… Поговорим о хлопотах посерьезнее. Я хотел вам помочь. Сейчас в заливе курсируют девятнадцать кораблей из разных стран, которые я не стану перечислять, потому что вы легко догадаетесь и сами… Неужели вы решили, что после бегства из Равены от вас отстанут… заинтересованные стороны?
— Я так и не думал, — сказал Сварог. — Вообще-то «Принцесса» неплохо сконструирована, меня клятвенно заверяли, что при нужде она уйдет от любого здешнего корабля, хватило бы кочегаров…
— Возможно. А об этом что вы скажете?
Справа от стола словно бы распахнулось широкое окно с видом на вечерний океан, укутанный мягкими тенями подступающего сумрака. Из воды торчала голова чудовища на длинной тонкой лоснящейся шее, весьма смахивающая бы на перископ, если б не три длинных изогнутых рога, венчающих башку наподобие короны. Пасть приоткрыта, услужливо демонстрируя зрителю три ряда треугольных частокольных зубов, над маленькими глазками нависают роговые пластины, придавая морде вид хмурый и невыспавшийся. Тело морского змея скрыто под водой, лишь пятью полукольцами выглядывает из воды многажды изогнутая шишковатая спина — совсем как покрышки, вкопанные замес-то ограды вокруг огорода иного дачника… Короче, форменная Несси. Рядом со змеем вдруг появился крохотный кораблик, раза в три короче плоской морды. Выглядел кораблик жалко.
— Ваша «Принцесса», — пояснил Ройл. — С точнейшим соблюдением масштаба. Много ли вы смогли бы сделать даже с вашим великолепным топором? Магия здесь ни при чем. Всего-навсего морское чудовище, рогатый ящер, считавшийся вымершим еще до Шторма, — но океан велик, то и дело там обнаруживается нечто, числившееся в нетях…
— Рогатый ящер? — заинтересованно переспросил Сварог, вспомнив о заклинании, которое призрак подарил тетке Чари, но Ройл неправильно понял его интерес и махнул рукой:
— Лорд Сварог, сдается мне, вы до сих пор не представляете, какая идет игра и сколь велики ставки. Это не телевизор, как вы уже поняли, — экран компьютера я моделирую. На самом деле оно плавает у поверхности, не показываясь наружу. И парочка кораблей упорно крейсирует поблизости, словно зная о чудище и готовясь натравить…
— Горрот?
— Вряд ли. Чьи-то неизвестные корабли. Знаете уже, как это бывает: флага нет, место постройки еще ни о чем не говорит, на борту самый разный народ со всего света… Это, конечно, не Великий Кракен, для Великого Кракена вы слишком мелкая сошка, однако… Забудьте вы сейчас и об этой твари, и о кораблях. Не это главное. Вам нужно добраться до Шагана, там вас уже не достанут. Я помогу.
— Значит, мне следует благодарить вас за спасение?
Хозяин не поднимал глаз. Экран как-то незаметно погас.
— Забавно, — сказал наконец Ройл. — От скуки я тысячу раз вел во всех подробностях долгие беседы с кем-то вроде вас. Но когда вы сидите здесь вживе, все, оказалось, следует начинать заново… Пожалуй, вы не должны меня благодарить, лорд Сварог. И потому, что эта услуга не потребовала от меня мало-мальски серьезных трудов, и оттого, что я не чувствую себя достойным принимать благодарность… Что вам говорил обо мне Борн?
— Да ничего, собственно. Что вы существуете и живете отшельником.
— В том-то все и дело… Максимально точное определение. Я не служу злу, потому что не люблю зла, и не служу добру, потому что не представляю, что мне для добра сделать. Я не борец. Не гожусь в борцы. Не мое призвание. Лары мне глубоко противны, а обитатели земли, откровенно говоря, — совершенно чужие. Нет ни сил, ни желания, ни стремления проникнуться их бедами и разделить их радости. Одной нелюбви к злу еще слишком мало, чтобы стать рыцарем добра с обнаженным мечом. Добавьте ко всему этому, к такому образу мыслей кое-какие магические возможности, позволяющие окружить остров непроницаемой для всякого воздействия защитой, — и получится… отшельник. Я не удивлюсь и не обижусь, если вы меня осудите. Покойный Борн положил массу сил и времени, чтобы подвигнуть меня на некие глобальные дела. Какие, он плохо представлял и сам. Я отказался. Он не порвал со мной окончательно, но отказа не забыл… Признаюсь, со своей стороны я считал избранный им образ жизни чем-то вроде детской игры в солдатики. Возможно, мы оба неправы. Возможно, один я неправ. И вы можете…
— Кто я такой, чтобы вас осуждать? — проворчал Сварог. — Катберт-Молот или святой Рох? И зачем вам, простите, мое скромное мнение?
— Я слишком долго прожил один, — со смущенной улыбкой сказал Ройл. — Долгое одиночество порождает самые причудливые метания духа. Иногда охватывает бешеное, неудержимое желание исповедаться и услышать себе приговор…
— Тут нужен священник, — сказал Сварог, чувствуя себя крайне неловко.
— Я не гожусь.
— Священник скажет, что мне следует обратиться к богу. Но что прикажете делать, если я, как ни стараюсь, не могу и не умею «обратиться к богу»?
«Беда с этими интеллигентами», — растерянно подумал Сварог, а вслух сказал:
— Я тоже не умею…
— Но вы — действуете.
— Вы тоже, — ободряюще сказал Сварог. Беседа начинала его тяготить. — Странно, что там, где следует, меня о вас не предупредили, хотя уделяли внимание гораздо более мелким деталям.
— А я — государственная тайна, — чуть веселее признался Ройл. — Никто не предполагал, что мы с вами можем встретиться. А о нашей с Борном дружбе они как-то забыли, много воды утекло, да и Борн погиб. Понимаете, Борн был для них понятен, а я — нет. Похоже, меня до сих пор подозревают в коварных замыслах. И в покое не оставляют. Взгляните.