— Ты хочешь сказать, что я все время следил за тобой? — спросил наконец Виктор.
— Ты лучше сам скажи!
— Я только вчера прилетел в Париж… Официально меня сорвали с места, чтобы спасти Терещенко от тебя… А неофициально — наоборот…
Взгляд Ника стал озадаченным.
— А как там Иван Львович? — спросил Ник.
— Какой Иван Львович?
— А кто тебя послал?
— Ты его не знаешь, — спокойно ответил Виктор. — Его зовут Георгий…
— А что будет со мной потом? Когда вы получите деньги? Вопрос застал Виктора врасплох. Он пожевал в раздумье губами. Ответа у него не было.
— Не знаю, — признался он. — Скажи, а кто дал команду убить Броницкого?
— Кого?
— Советника президента, которого потом мертвым отправили на рекламном дирижабле в небо…
Ник потер правый висок. История показалась знакомой.
— Я слышал об этом… Точно слышал. Когда я приехал в Киев, Иван Львович сказал, что все заняты каким-то трупом, приземлившимся на крышу СБУ…
— Ты хочешь сказать, что приехал уже после убийства?
— Да… У меня где-то должен быть билет на поезд, — Ник задумался. — Я вообще никого не убивал…
— Тогда тебе нечего бояться. Можешь возвращаться на Украину или в Россию, — сказал Виктор и тут же словно одернул себя: кто он такой, чтобы давать гарантии безопасности?
— Пошли прогуляемся, — предложил после минутной паузы Ник.
Оставив куртки в коттедже, они вышли на дорогу перед «Altinkaya» и пошли налево, в сторону города, которого отсюда еще не было видно.
Через минут десять прошли мимо магазинчика и нескольких присоседившихся к нему домиков. Потом по обе стороны дороги появились сады.
— Смотри! Маслины! — удивился Ник, подойдя к ближнему дереву.
Он сорвал одну черную маслинку, бросил в рот и тут же скривился. Выплюнул ее.
— Какая гадость! — удивленно произнес он. В Кирению вошли через полчаса.
Низкорослый городок, раскрашенный в нежные цвета, лежал на берегу Средиземного моря спокойно и беззвучно. Редкие машины и пешеходы тревожили неподвижность улиц.
На набережной людей было побольше. Работали кафе, бары. На вынырнувшем из-за домов холме раскинулась старинная крепость.
— У тебя есть жена? — спросил Ник.
— Жена и дочка. Они сейчас прячутся под Киевом… Меня пытались убить из-за этого дела…
— Из-за четырех миллиардов можно убить целый город, — хмыкнул Ник.
— Четырех миллиардов? — повторил удивленный Виктор. — Откуда ты знаешь?
— От Вайнберга.
Дальше они шли молча. Виктор думал о том, что Ник, должно быть, знает гораздо больше, чем он. Эти мысли не огорчили его. Он опять почувствовал себя тем, кем он был на самом деле — обычным исполнителем, из которого на время сделали важную персону. И он за это платил. Платил риском для своей семьи, получая в обмен сомнительное удовольствие заграничных командировок. Но ведь эта роль, роль человека, принимающего решения, понравилась ему тогда, и нравилась до сих пор. И, видно, он неплохо исполнял эту роль, раз в нее верил и Рефат, и другие, с кем его сталкивало дело Броницкого. Он просто стал двойником Георгия.
А быть двойником Георгия было совсем нетрудно, ведь никто не видел его лица, никто не знал о его существовании. Он существовал только голосом или теми несколькими появлениями в плохо освещенных местах. И то, что Георгий знал намного больше, чем он, было тоже очевидно. Он, видимо, знал все, что было известно Николаю Ценскому. Иначе он не считал бы Ника «отыгравшим свою роль до конца».
* * *
Вечером, когда они вернулись в коттедж, позвонил Георгий.
— Ты хоть пальчик в холодильник положил? — спросил он.
— Нет, — ответил Виктор.
— Положи, лучше сохранится! Как отдыхается?
— Ничего.
— У вас под боком отличный рыбный ресторан! Сходите и поужинайте, все-таки вы оба заслужили нормальный отдых!
Предложение сходить в рыбный ресторан прозвучало для Виктора почти как приказ. И этот приказ он был готов с удовольствием исполнить, тем более, что уже проголодался. Ник тоже был голодным.
Рыбный ресторан оказался частью туристского комплекса, или, как это место называлось по-английски — «курортной деревни Altinkaya». В уютно освещенном свечами зале их встретил сам хозяин курортной деревни Самви. Провел по залу, предлагая выбрать столик. Виктору понравился столик возле огромного, высотой метра в полтора камина, над которым висели бронзовые вычеканенные блюда, похожие на средневековые щиты. Самви зажег низенькую свечку на столе. Ник взял в руки меню. Несмотря на то, что каждое блюдо представлялось на трех языках, эти названия ничего Нику не говорили. Ясно было только одно — все это или рыбы, или их родственники. Только в конце странички появилось знакомое слово «calimari».
— Кальмаров будешь? — спросил Ник у Виктора. Тот кивнул.
Заказ принял сам Самви. Предложил пока заказать белого вина. Они согласились.
Вино было полусухое, с приятной кислинкой.Ник и Виктор приготовились терпеливо ждать свой заказ, но уже через пару минут возле них появился смуглый официант. Он принес маленькие тарелочки с суфле из креветок.
— Мы этого не заказывали, — сказал удивленный Ник.
— Это закуски, — объяснил официант. — Они идут к каждому основному блюду…
Закусок оказалось тринадцать и они назывались «мезы». Виктор и Ник быстро вошли во вкус и едва успевали съесть одно, как официант приносил что-то совершенно другое.
В ресторане появилось еще несколько клиентов, и Ник наблюдал, как и вокруг них завертелся официант. Со стороны суета, создаваемая подачей «мез», чем-то была похожа на танец. Только музыки в ресторане не было. Она зазвучала позже, после того как Самви зажег камин, возле которого они сидели.
Вино закончилось и они заказали еще. От камина шло живое тепло. Сам хозяин принес им по большущему блюду, где из «норки», вырытой в горе зеленого салата, выглядывал запеченный кальмар. На краю блюд лежало по половинке крупного лимона. Ник уверенно взял свою половинку и выдавил на кальмара и салат.
— Ты что, знаешь, как все это надо есть? — не без зависти в голосе спросил Виктор.
— Нет, но раз дают лимон — надо его выдавить? — уверенно произнес Ник.
Виктору мысль показалась вполне логичной и он последовал совету.
Турецкая «плавучая» музыка напоминала колыбельную. Она звучала негромко и ненавязчиво.
Виктору вдруг показалось, что за ними кто-то наблюдает. Странное ощущение возникло словно само по себе, ведь Виктор по сторонам не оглядывался. Он замер на мгновение, уставившись на своего еще недоеденного кальмара. Потом обвел взглядом ресторан. Возвратив взгляд на Ника, он отметил человека, одиноко сидевшего за самым дальним от них столиком. Почти интимное освещение низеньких свечей не позволяло видеть лица других посетителей.