— Да. Но у меня нет ни малейшего представления почему. Обычно это безобидные существа, и их используют в поисках беглецов от закона. Их очень легко настроить на конкретного человека, они начинают преследовать его и помечают для последующего пленения.
— Ага, что-то вроде собак-ищеек, — прокомментировал я. — Слушай, а кем ты сам-то был? Крупной мафиозной шишкой на Валлоне?
— К большому сожалению, дневник не касается этой темы, — ответил Фостер. — Но это странное галактическое путешествие и свидетельства борьбы на корабле заставляют меня предположить, что меня и моих спутников могли изгнать за преступление, совершенное в Двумирье.
— А, так они напустили на тебя охотников! — воскликнул я. — А какого же черта они тогда столько времени торчали у Стоунхенджа?
— В радарной установке была утечка электроэнергии, — объяснил Фостер, — а они подпитывают себя электромагнитным излучением. Не забывай, до прошлого столетия это был практически единственный источник подзарядки для них.
— А как же они пробрались в туннель?
— При наличии времени они с легкостью просачиваются сквозь пористые субстанции. Ну конечно, когда я оказался поблизости, они в спешке просто прорвали землю.
— Ну хорошо, а что дальше, после того как ты похоронил своего приятеля?
— Дневник сообщает, что на меня напали туземцы в звериных шкурах. Один из них вошел в шлюпку и, должно быть, сдвинул рычаг старта. Во всяком случае, шлюпка поднялась, оставив меня на Земле.
— Так вот это чьи кости с ожерельем из медвежьих зубов. Интересно, а почему он не вошел в корабль?
— Да нет, войти-то он вошел, но ты же помнишь скелет возле шлюпки? В то время, когда туземец попал сюда, труп-то был еще свеженький, небось и крови вокруг хватало. Вероятно, бедняга и не сомневался, что его ждет здесь такая же участь, потому в панике и отступил обратно в шлюпку, а двери закрылись и…
— Понятно, он застрял здесь, а ты — там, на Земле.
— Да, — согласился Фостер. — А потом, похоже, я жил среди этих дикарей и даже стал их вождем. Я много лет ждал, что кто-нибудь заберет меня, а поскольку мой организм не старел, то меня стали чествовать как бога. Я бы выстроил сигнализатор, но нигде не было чистых металлов. Ничего, что могло бы мне пригодиться. Я попытался обучить их, но это — работа на столетия.
— Так организовал бы какую-нибудь школу, неужели все были безнадежными идиотами? — предложил я.
— Да нет, талантов хватало, но дело не в этом, — сказал Фостер.
— И как же ты вытерпел сотни лет? Ты что, из породы вечных суперменов?
— Естественная длительность человеческой жизни огромна. Я на вас смотрю как на безнадежно больных, которые погибают молодыми.
— Да какая ж тут болезнь, — возразил я, — обыкновенная старость, потом копыта на сторону. Естественный ход вещей.
— Человеческий разум — превосходнейший инструмент, — возразил Фостер, — и он отнюдь не должен так быстро гибнуть.
— Над этим стоит поразмыслить, — согласился я. — А ты почему не заразился?
— Все валлонцы проходят вакцинацию против этого.
— Ха, вот бы и мне, — вставил я. — Но давай вернемся к нашим баранам.
Фостер перелистнул страницу:
— Я правил многими народами, побывал во многих землях в поисках умелых кузнецов, стеклодувов, экспериментаторов. Но всегда возвращался к посадочной площадке.
— Должно быть, это казалось невыносимым, — посочувствовал я. — Изгнанник на чужой планете проводит сотни лет в глуши, среди дикарей…
— Ну зачем же утрировать. Мне довелось видеть, как эти дикари сбрасывали шкуры и познавали пути цивилизации. Я учил их, как надо строить, как собирать стада, обрабатывать землю. Я сам выстроил великий город и попытался — по неопытности — преподать аристократии кодекс Двумирья. Но хотя они все и собирались за круглым столом, подобным кольцевому столу в Окк-Хамилоте, им так и не удалось до конца усвоить мои уроки. А потом они стали задаваться вопросом, почему, собственно говоря, их король не стареет. И тогда я вынужден был оставить их и попытался закончить постройку сигнализатора. Охотники ощутили это и напали. Сначала я отогнал их огнем, но потом меня разобрало любопытство, и я последовал за ними к гнездовищу.
— Я помню, — сказал я. — «…Это было место, знакомое мне издавна. Это был не улей, а колодец — дело рук обитателей Двумирья…»
— Их было слишком много, и мне едва удалось уцелеть. Хроническое голодание сделало охотников агрессивными. Они бы высосали всю мою энергию до последней капли.
— Если б ты только знал, что передатчик здесь. Но ты не знал. Потому и подался за океан.
— Вспомни, они нашли меня даже там. И каждый раз мне удавалось бежать. Но всегда они отыскивали меня снова.
— А твой сигнализатор, что, с ним так ничего и не вышло?
— И не могло. Это была попытка, заранее обреченная на неудачу. Только высокоразвитая цивилизация могла снабдить меня необходимыми материалами. Мне оставалось только ждать и учить тому, что знал сам. А потом я начал забывать.
— Почему?
— Мозг устает, — пояснил Фостер. — Такова цена долгой жизни. Он должен возобновлять свои ресурсы. Интенсивная работа и потрясения ускоряют трансформацию. Я и так умудрился продержаться несколько столетий. А дома, на Валлоне, человек записывает память на матрицу и после трансформации восстанавливает воспоминания в новом теле. Но, оставшись один, я не мог этим воспользоваться. Конечно, я делал все: готовил укромные убежища, писал самому себе письма…
— Вот когда ты проснулся в гостинице, ты здорово помолодел прямо за ночь, как это возможно?
— Когда мозг восстанавливается, то происходит регенерация всего организма. Кожа забывает все свои морщины, мускулы — накопившуюся усталость, клетки становятся такими же, какими были когда-то в молодости.
— При первой нашей встрече, — заметил я, — ты упоминал о госпитале в Первую мировую войну. Ты тоже там проснулся, ничего не помня?
— Твой мир очень жесток, Легион. Наверное, я терял память много раз. Где-то там, в прошлом, я постепенно забыл о своей цели и, когда охотники вновь появились, бежал в слепой панике.
— У тебя в Мейпорте был целый оружейный склад. Какая польза от него против охотников?
— Да никакой, — бросил Фостер. — Но я же не знал. Я только ощущал, что меня преследует нечто.
— Ну уж в наше-то время ты мог бы построить сигнализатор, — вставил я, — хотя нет, ты уже и забыл, зачем он тебе и как это делается.
— Но в конце концов я все же нашел передатчик с твоей помощью, Легион. Правда, по-прежнему остается загадкой, что произошло на борту этого корабля. Почему я здесь?
— Слушай, — встрепенулся я. — А как насчет такой версии: пока ты лежал на том уютном диванчике, записывая память, на борту разразился мятеж, и к тому времени, как ты очнулся, кругом остались одни трупы?