— Слушай, я знаю, как нам обоим осуществить задуманное. Давай покажу кое-что, — прошагав мимо нее, я распахнул дверь и снова оказался в коридоре. Затем провел Джулиет на склад и ткнул пальцем в шахту лифта.
— Вот, для меня она бесполезна, а ты, думаю, смогла бы…
— Да, — кивнула суккуб. — Смогла бы. Только зачем?
— Тебе нужно отыскать демона, а поминутно оглядываться, думая, что какой-то придурок может пырнуть ножом, совершенно ни к чему, особенно сейчас, когда осада вот-вот обернется перестрелкой. Поэтому считаю: сначала разумнее расчистить поле, а потом как следует осмотреться.
— Что я, по-твоему, должна делать?
— Ты пойдешь с одной стороны, я — с другой. Пока псевдотеррористы глазеют на меня, ты, как обычно безжалостно, но элегантно выведешь их из строя. Ну а потом вместе посмотрим, что к чему.
Bay, вот так красноречие! Хотелось поаплодировать самому себе: голос даже ни разу не дрогнул. Создавалось впечатление, что я ежедневно оказываюсь в центре массовых беспорядков, хотя на деле такого не случалось со студенческих времен.
Я думал, Джулиет еще поартачится, но она лишь подняла руку, показывая, что устала от споров. Суккуб тряхнула плечами, и кожаный плащ скользнул на пол. Вот он, распускающийся бутон…
— Ладно, я полезу в шахту, — согласилась она, — ну, а ты…
— Я поднимусь по лестнице. Хочу в «Топмен» заглянуть. — Пока Джулиет не передумала, я зашагал прочь, изо всех сил стараясь не забивать голову распускающимися розами.
Другой конец коридора вел к главному вестибюлю, который выглядел так, будто, едва оправившись от землетрясения, пострадал от сильного урагана. Витрин не осталось — пол устилал толстый ковер битого стекла, а манекены валялись штабелями, словно трупы. Одному из них наступили на голову, превратив ее в мелкие осколки. Некстати вспомнив фарфоровую куклу Эбби, я содрогнулся от предчувствия чего-то ужасного. Кронштейны явно использовали как тараны — сейчас они валялись на обломках разгромленных витрин, а у стены изуродованный кассовый аппарат истекал мелкими монетками, словно кровью. Да, на мародерство не похоже… Не то чтобы мародеры отличаются уважительным отношением к оборудованию торговых центров, просто помимо битого стекла под ногами хрустели часы и сверкающие золотые браслеты: я только что перешагнул через вращающуюся стойку ювелирного бутика. Видимо, на определенном этапе гипертрофированное желание крушить заслонило даже меркантильный интерес. Это кое-что говорило о сложившейся в «Уайтлифе» обстановке — даже больше, чем мне хотелось знать в тот конкретный момент.
Эскалаторы располагались посредине первого этажа, и по дороге к ним я мог оценить обстановку на втором и третьем. На втором этаже, судя по всему, никого… Нет, на площадке у эскалатора четверо устроили веселую потасовку. Однако через секунду я признал свою ошибку: веселой потасовка казалась лишь оттого, что трое дерущихся смеялись. Четвертый не издавал ни звука, потому как ему заткнули рот кляпом, а на шею накинули петлю. Сейчас другой конец веревки привязывался к поручням, и в том, что задумали эти негодяи, сомнений не оставалось.
Так, мне явно пора появиться на сцене. Шагнув на эскалатор, который почему-то не работал, я поднес к губам вистл. Медленно поднимаясь по ступенькам (все они были разной высоты, и споткнуться не составляло ни малейшего труда), я сыграл нечто резкое и гнусавое, напоминающее стон безнадежно влюбленной волынки. Акустика в «Уайтлифе» прекрасная, по крайней мере, когда, как сейчас, в нем почти нет посетителей. Придурки на входной площадке на время оставили свои забавы, желая выяснить, кто суется не в свои дела.
Отцепившись от жертвы, негодяи встали на ноги, чтобы получше меня рассмотреть. Выглядели они пугающе обычно: мужчина лет пятидесяти в очках и с обширной лысиной, одетый в костюмные брюки и летнюю рубашку; его сообщники — помоложе, оба чуть ли не студенты, в футболках и джинсах. В жизни не подумаешь, что они могут быть замешаны в одном преступлении. Куда там, не подумаешь даже, что они могут стоять в одной очереди!
Однако сейчас не время гадать, при каких обстоятельствах эти трое встретились и нашли общий интерес — в свободное время проводить казни через повешенье. Нет, сейчас время театрального шоу. Только бы номер получился удачным — пусть эти изверги смотрят на меня и ненадолго забудут о жуткой забаве. Я начал поочередно шаркать ногами, создавая ритм, контрастирующий с резкими высокими звуками, которые издавал мой вистл. Вышло очень в стиле танцевального шоу «Ривердэнс»: два притопа, два прихлопа, затем волнующие движения бедрами. Другими словами, я чувствовал себя свихнувшимся заклинателем змей, продолжающим выступать после того, как сбежала кобра.
Мои усилия произвели желаемый эффект: изверги бросили связанную по рукам и ногам жертву и, облепив перила, уставились на меня. Вскоре за их спинами показалось подкрепление: на входной площадке собралась большая группа мужчин и женщин, во все глаза следивших за моим кривлянием. На одних лицах читалась тревога, на других — удивление и замешательство. Этих я прежде не видел, потому что они таились в глубине галереи, по всей вероятности, наблюдая за действиями троицы.
По спине поползли мурашки. Отчего-то присутствие зрителей делало запланированную казнь намного ужаснее. Если до этого я еще сомневался, нахожусь ли в Канзасе или в волшебной стране Оз, то сейчас последние сомнения отпали: в торговом центре творилось нечто аномальное!
Сойдя с первого эскалатора, я повернулся и по выложенному плитами полу направился ко второму. В результате я оказался спиной к безумным садистам, что, естественно, являлось огромным минусом, зато имелся и плюс: эскалатор вел к другой стороне галереи, противоположной той, где стояли придурки. Вдруг прямо передо мной на пол упало что-то тяжелое и, разбившись, брызнуло битым стеклом и пластиком. Похоже, это бывшая стереосистема, к счастью, без колонок: на ближайшем ко мне осколке виднелось «Ола» — часть логотипа «Банг и Олафсен». Хм, не часто встретишь такой метательный снаряд! Перешагнув через него, я двинулся к эскалатору.
С галереи второго этажа раздались насмешки и улюлюканье, а затем посыпался целый град мелких предметов, которые я даже не стал рассматривать. Один из них ударил меня по спине, но оказался недостаточно острым и тяжелым, чтобы раздробить кость. Возможно, мелодия на секунду оборвалась, но ведь я исполнял не Девятую симфонию Бетховена. По большому счету это была не мелодия, а просто шум — громкий, неблагозвучный, невольно привлекающий внимание.
Видя, что я все ближе к входной площадке, придурки ринулись навстречу. Для несчастной жертвы это было хорошо, а для меня плохо, потому что Джулиет на горизонте не наблюдалось, а изверги вряд ли намеревались взять автограф. Я вышел на площадку в тот самый момент, когда они, обогнув последний угол, уже мчались ко мне плотной стеной. Хотелось сглотнуть, но во рту пересохло: настал момент истины, а я предпочитаю элегантные увиливания. Я бросил последний, абсолютно безнадежный взгляд на галерею: вдруг в самый нужный момент там появится демоническая секс-кавалерия? Увы… От греха подальше я спрятал вистл во внутренний карман, сжал кулаки и приготовился к драке.