— Как мы отсюда выберемся? — спросил я у Цукера, который, не беспокоясь о сохранности своих органов и конечностей, ушел на несколько метров вперед.
— Доверься Господу, — посоветовал loup-garou.
Я с любопытством на него взглянул, но Цукер шагал, не оборачиваясь, и мне был виден лишь затылок. В голосе не слышалось ни следа иронии.
— Для меня это не вариант.
— Но сейчас ты в руках Господних.
Дорогу преградили высокие двери. Цукер вышиб их одним пинком, и мы попали в актовый зал. Клубы дыма танцевали под потолком гипнотизирующими конвекционными потоками, словно скисшее молоко в кофе. Голова кружилась, желудок судорожно сжимался, a loup-garous похоже, ничего не чувствовали.
Я потерял Цукера из виду, но он далеко не ушел; стоило покачнуться, и из зловонного дыма появилась его рука, схватившая меня за запястье. Низкий голос зазвучал у самого уха.
— Не отходи от меня ни на шаг, — пробормотал оборотень. — Не сможешь отсюда выбраться — нам приказано тебя убить. По очень надеется, что все сложится именно так. Я, однако, предпочитаю действовать по плану.
Интересно, ипостась какого животного принимает Цукер? Очевидно, самообладания у него куда больше, чем у По… Мне не хотелось бы оказаться рядом, когда это самообладание даст сбой!
Loup-garou потащил меня сквозь свинцовую мглу. Вероятно, По двигался следом, но я его не видел. Я вообще ничего не видел. Казалось, вся больница объята пламенем, но где же огонь и почему не чувствуется тепло?
Неожиданно среди дыма мелькнуло лицо: охранник в полном обмундировании с бесполезным фонариком, свет которого отражался от темно-серых клубов. Он заметил нас практически в ту же секунду и открыл рот, чтобы закричать.
Невероятный прыжок через мою голову, и По приземлился на грудь охранника. Всем весом на несчастного обрушился! Цукер бросился спасать ситуацию.
— Оставь его, брат! — рявкнул он, вцепившись в По. — Оставь! Пусть Господь его судит! Пусть Бог разбирается!
На секунду я подумал о том, чтобы сбежать. Да, так было бы проще и безопаснее. Но, отступив в зловонную мглу буквально на шаг, я, оглушенный ревом сирены, моментально врезался в стену. Затем сирена затихла, и освободившееся пространство заполнил жуткий вакуум тишины. Последние отголоски эха замерли, и ядовитый дым жадно их проглотил.
На плечо легла тяжелая ладонь Цукера, очевидно, небольшое недоразумение с По он уже уладил.
— Нам сюда! — проговорил loup-garou, недвусмысленно давая понять: о побеге лучше не думать.
Мы двинулись дальше. На полу появилось нечто скользкое и холодное, но, услышав хруст под ботинками Цукера, я догадался: это битое стекло.
— Черт! — не сдержался я, а Цукер предостерегающе цыкнул: во внезапной тишине мой голос звучал неприлично громко.
Среди клубящейся впереди мглы вдруг открылись два желтых глаза, находящиеся метрах в двух друг от друга. Взревел мотор. Цукер помахал рукой, и глаза, они же горящие на полной мощности фары, мигнули. А ведь мы еще из здания больницы не вышли!
Справа от нас сквозь мглу пробирались полуразмытые фигурки. Кто-то закричал, и я увидел луч еще одного фонарика. Цукер щелкнул пальцами, и прежде чем я понял, что это сигнал, По сгреб меня в охапку и побежал вслед за приятелем, огибая яркие фары слева. Вот промелькнуло грязно-белое крыло машины, и дважды лязгнул металл, один раз и тут же второй. Меня швырнули — к счастью, не на усыпанный битым стеклом пол, а в салон какого-то фургона. Оба loup-garous влезли следом, Цукер с грохотом захлопнул дверцу, и машина дала задний ход, а потом развернулась так, что завизжали шины.
— Вторая космическая скорость! — взревел Цукер, стукнув кулаком по крыше.
Фургон сорвался с места, и меня бросило на живот. Господи, только ведь на корточки присел! «У-у-у!» — скорбно и как-то сдавленно взвыла сирена, когда водитель что есть силы нажал на газ, заставив забыть о таком понятии, как ограничение скорости.
Повернув голову, я увидел каталку на стопорах, на стене — аптечку, и баллон с кислородом, надежно зафиксированный в специальном отсеке. Мы в «скорой помощи»! Мерзкие ублюдки угнали карету «скорой помощи»!
На складном сиденье рядом с каталкой устроился тип номер три: плотный, с нахальным лицом, красноватой шелушащейся кожей и длинными роскошными волосами, которые почему-то начинались в паре сантиметров от макушки, оставляя свободной круглую посадочную площадку для комаров. Тип вырядился в байкерскую куртку и драные джинсы, причем, судя по виду, прорехи появились случайно, а не входили в дизайнерский замысел. В руках он держал пистолет с таким длинным глушителем, что, похоже, гиперкомпенсация [53] у него была совершенно невообразимая, и целился мне в голову.
— Я Саллис. — Да, голос у этого типа не приятнее, чем лицо! — Сегодня я твоя стюардесса! Шевельнешься — вскрою тебе череп мягкой двадцатидвухмиллиметровой пулей со срезанной головкой. Остатки мозгов придется выливать через нос!
— Это что за фарс? — поинтересовался я, и Саллис ткнул меня в щеку стволом глушителя, показывая: мои попытки сорвать его гребаный спектакль ни к чему хорошему не приведут.
— Лежи тихо! — отозвался Цукер. Теперь, когда самая трудная, по крайней мере для него, часть осталась позади, голос loup-garou звучал куда спокойнее.
Кренясь то в одну сторону, то в другую, фургон делал на узких улицах бешеные виражи, и, чтобы не упасть, Цукеру пришлось схватиться за поручень. Почему-то от этого он казался больше похожим на человека.
— Не разговаривай ни с кем, включая меня. Ответишь только, когда зададут конкретный вопрос, в остальных случаях просто кивай, понял?
Я пожал плечами. Перспектива схлопотать пулю в лоб выглядела безобидной ерундой, когда рядом сидел По, больше всего напоминавший мешок мускулов с декоративным орнаментом из желтоватых клыков.
— Это не кивок, — строго заметил Цукер.
— Ты же не сказал: «Морская фигура, замри!», — парировал я.
Саллис ткнул меня между ребер, но было ясно: loup-garous приказали доставить товар живым и не слишком испорченным. На это я и полагался, точнее, на то, что Гвиллем захочет со мной побеседовать, прежде чем окончательно решит мою участь. Иначе я обязательно бы вспомнил о манерах и постарался произвести хорошее впечатление.
* * *
Пока мы гнали по ночному городу, я успел как следует обдумать случившееся в больнице. Естественно, никакого пожара не было, a loup-garous накидали дымовые гранаты прямо из кареты «скорой помощи», когда протаранили большое витражное окно приемного отделения. Резкий химический запах — результат смешения формальдегида с окисью углерода и пороховыми газами, если придурки стреляли из гранатомета.