— Вон отсюда! — вопила Элис. — Вон отсюда, Кастор! Чтобы завтра вернули нам аванс, иначе по судам затаскаем! Фрэнк, уберите его с глаз моих!
Охранник показал на дверь, что сильно отличалось от вытаскивания за ухо и наверняка вызвало у Элис ощущение коитуса прерванного. И тем не менее следовало послушаться.
Я решил сделать последнюю попытку.
— Мне кажется, призрак — жертва убийства, — открыл карты я. — Еще кажется, среди ваших сотрудников есть вор, который регулярно крал из архива на протяжении нескольких месяцев или даже лет. Позвольте просто…
Элис отвернулась и пошла прочь. Фрэнк коснулся моего плеча легонько, но лицо у него было суровое.
— Мистер Кастор, нам ведь не нужны проблемы?
— Нет, Фрэнк, — с мрачным смирением ответил я, — не нужны. Беда в том, что они все равно появляются.
— Феликс, все страшно на тебя злятся! — радостно объявила Шерил, устраиваясь за выбранным мной столиком в кафе «Костелла». Убрав со лба вьющуюся прядь, девушка с трудом подавила широкую ухмылку. — Прости, понимаю, это не смешно, но не могу сдержаться при виде, как Элис выходит из берегов. Все равно что наблюдать, как Нельсон спускается с колонны, чтобы набить глаз таксисту.
— Ты с балкона подсматривала, как она меня разносит! — возмутился я.
— Ага, подсматривала и запросто могла бы билеты зрителям продавать! Элис весь день тебя разыскивала. Пришла в мастерскую и спросила, не видела ли я тебя. Пришлось врать и выкручиваться: «Разве Феликс еще не ушел?» А потом выяснилось: ты действительно уже ушел. Жаль, я не записала твой сотовый — могла бы предупредить… Слушай, у тебя ведь и другие заказы есть? — под конец из насмешливого голос Шерил стал сочувственным.
Вместо ответа я сжал ее ладонь и, заглянув в глаза, торжественно объявил:
— Шерил, можно попросить тебя о чем-то важном?
Полные губы тревожно скривились.
— Слушай, Феликс, мы классно потрахались, ты мне нравишься и все такое. Но не хочу, чтобы у тебя сложилось ложное впечатление…
— Мне нужно, чтобы ты кое-что украла.
В темных глазах загорелся огонек.
— Секретным агентом нанимаешь? Здорово придумал! Что красть?
— Журнал происшествий. Пил держит его в ящике стола.
Огонек погас.
— Не говори ерунду! Как я пронесу гроссбух через Фрэнка? Поймают — не сносить мне головы, еще, не дай бог, взыскание наложат. Я-то думала, речь о секретной информации…
— Именно о ней, — кивнул я. — Просто мне нужен, так сказать, печатный экземпляр. К тому же мимо Фрэнка проносить ничего не придется.
— Вход в архиве только один, поэтому…
— Завернешь гроссбух в пластиковый пакет и выбросишь в окно той комнаты, где сегодня утром состоялось наше свидание, — именно так делает один человек. А я попозднее вечером залезу на крышу и достану сверток.
— В архиве завелся вор? — удивленно заморгала Шерил.
— Да. Знаешь, что было в том пакете? Целая пачка писем, документов и как минимум одна книга в переплете. Часть бумаг относится к русской коллекций, но большинство — к более раннему периоду, куда более раннему.
— Почему ты не вызвал полицию? — пристально глядя на меня, спросила Шерил.
— Потому что моя работа еще не закончена и на карту поставлено нечто поважнее нескольких старых бумажек. Хочу узнать, как умерла Сильви и как она связана с архивом. Вызвав целую армию копов, которые закроют Боннингтон на неопределенный срок, я только усложню себе задачу. К тому же, если Элис добьется своего, меня тоже арестуют. Нет, к копам пойду, только как следует подготовившись.
— А пока хочешь провернуть что-то самостоятельно?
— Знаешь, вообще-то подражание — это чистейшей воды лесть, но сейчас дело не в этом. Шерил, я кое-что откопал. Что-то куда более важное, чем украденные бумаги, и настолько серьезное, что случившееся с Сильви воспринимается как сопряженный ущерб. Журнал мне очень нужен. Я уже почти выпросил его у Пила, но вмешалась Элис.
— Так ты сейчас играешь на стороне Сильви? — удивилась девушка.
— Да, подаю, играю, забрасываю, очки набираю.
— Тебе ведь следует ее изгнать. Разве не об этом просил Джеффри?
Пускаться в объяснения страшно не хотелось: я знал, как нелепо они звучат.
— Позапрошлой ночью она спасла мне жизнь. Поэтому я вроде бы как в долгу перед твоей Сильви.
— Мертвому долгов не отдашь, — заявила Шерил; карие глаза то превращались в щелки, то становились круглыми, как блюдца. — Ты живешь очень странной жизнью, Феликс, — многозначительно проговорила она.
— Друзья зовут меня Фиксом. Присоединяйся!
Девушка взглянула на часы.
— Фрэнк наверняка еще не ушел, — задумчиво проговорила она. — Могу соврать, что забыла сумочку.
Я наблюдал, как на ее лице разыгрывается психомахия: [28] долг против озорства. Шоу необыкновенно занимательное, в другой ситуации я бы получил огромное удовольствие, но сейчас слишком многое стояло на карте.
— Хорошо, — кивнула она, — я попробую.
Минут через двадцать я ждал в проулке возле Боннингтонского архива, практически невидимый в сгустившихся сумерках, и смотрел, как из окна третьего этажа летит пластиковый пакет. Глухое «бум!», и он упал на плоскую крышу. Я взобрался на мусорный контейнер, подтянулся и влез на перекладину. Вот, уже привыкать начинаю. Забрав пакет, тотчас спустился вниз. Из Боннингтона за мной не следили, но ведь вокруг дома, за пыльными окнами которых могло быть сколько угодно похотливых зевак.
Шерил встретила меня за углом, и мы пошли по Юстон-роуд.
— Я теперь сообщница, — проговорила она.
— Да, точно.
— Если кто-нибудь узнает, меня точно уволят.
— Угу, ты говорила.
— Хочу понять, что происходит. Думаю, так будет справедливо.
— Да, вполне справедливо.
Повисла тишина, выжидающая с ее стороны, напряженно-задумчивая с моей.
— Так ты собираешься…
— Пошли, познакомлю со своей хозяйкой. Она тебе понравится.
Пен готовит нечасто, но, когда готовит, обычно случаются три вещи. Во-первых, кухня превращается в ад по-домашнему: с клубящимся дымом и кислым запахом. У сковородок подгорают днища, стаканы лопаются от случайного погружения в кипяток, хриплоголосые гарпии (они же Эдгар с Артуром) насмехаются над суматохой с высоты сервантов, а Пен осыпает их проклятиями. Во-вторых, появляющееся из раскаленной, печи блюдо по виду напоминает фотографию из журнала «100 лучших рецептов», а вкус такой, что даже всемирно известный шеф-повар Альберт Роукс позавидовал бы, И в последних, трудоемкий процесс очищает Пен духовно и физически: пройдя через огонь, воду и медные трубы, она на несколько часов, а то и дней погружается в непоколебимое спокойствие.