– Уж не заболел ли я? – думал Виктор, глядя на чистый лист бумаги, торчащий из машинки. – Нет, надо заставить себя хоть иногда писать короткие рассказы, иначе я свихнусь…
Вспомнилось смешное веснушчатое личико Сони, стянутый резинкой хвостик рыжих волос на макушке.
Странное время для детства, думал Виктор, странная страна, странная жизнь, в которой и разобраться не хочется, хочется просто выжить и все…
Несколько дней спустя Виктору позвонил главный и попросил быть осторожнее, в редакцию пока не приезжать и без надобности на улицу не выходить.
Озадаченный звонком Виктор все еще держал телефонную трубку у уха, хотя из нее уже с минуту неслись короткие гудки. «Что случилось?» – думал он, но при этом в его ушах все еще звучал голос главного, совершенно спокойный и самоуверенный, какой-то учительский голос. Виктор пожал плечами. Всерьез он этот звонок не принял, но утро само по себе растянулось на два лишних часа. И брился он долго, и с чего-то решил погладить рубашку, хотя одевать ее не собирался.
Вышел из дому около полудня. Купил свежие газеты, зашел в гастроном за рыбой для Миши. Себе там же купил колбасы и кило бананов.
Вернувшись, просмотрел газеты, но в них не было ответа на звонок главного. Зато в глаза бросилось несколько новых фамилий. Сходу достав общую тетрадь, Виктор переписал в нее фамилии для дальнейшей работы, но работать не хотелось. Состояние у него было расслабленное. Он сидел за кухонным столом, на котором лежал кулек с покупками. Виктор вытащил из кулька банан.
Открываясь, скрипнула дверь на кухню. Зашел пингвин Миша. Остановился перед хозяином. Посмотрел на него просяще.
– На! – Виктор сунул ему под нос начатый банан.
Пингвин подался вперед всем телом и отщипнул клювом кусок банана.
– Ты что, – удивился Виктор, – обезьяна? Смотри, отравишся, а где я тебе доктора найду? Тут на людей докторов не хватает! Давай я тебе лучше рыбы дам!
В тишине кухни слышалось причмокивание пингвина, разделывавшегося с рыбиной трески и дыхание глубоко задумавшегося о чем-то Виктора. Наконец, тяжело вздохнув, он встал, включил радиоприемник. Из его динамика вырвалась милицейская сирена. «Радиопьеса?» – подумал Виктор, но ошибся.
Это был репортаж с «поля битвы». На этот раз «поле битвы» лежало почти в центре, на пересечении улиц Красноармейской и Саксаганского. Виктор сделал громче и прислушался. Взволнованный голос рассказывал о пятнах крови на асфальте, о трех скорых, приехавших через полчаса после вызова, о семи трупах и пяти раненных. По первым данным среди убитых был обнаружен замминистра спорта депутат Стоянов. Услышав фамилию, Виктор автоматически раскрыл общую тетрадь и проверил записи. Свежепокойный Стоянов в этих записях присутствовал. Виктор кивнул сам себе и, оставив тетрадь открытой, снова прильнул к радиоприемнику. Но репортер продолжал перечислять уже сказанные им самим факты. Видно больше он ничего не знал. Он пообещал вернуться в эфир с новыми данными через полчаса и тут же его заменила женщина, приятным голосом заговорившая о прогнозе погоды на выходные.
– Завтра суббота, – подумал Виктор и оглянулся на пингвина.
Работая дома он потерял ощущение разницы между рабочими и нерабочими днями недели. Хотелось – работал, не хотелось – не работал. Но все-таки чаще хотелось. Просто больше ему нечем было заниматься. Писать рассказы или начать настоящую повесть или даже роман у него не получалось. Он словно нашел свой жанр и так был зажат его рамками, что даже когда не писал «крестики», то думал о них, или же думал мыслями, стройными и траурно ритмичными настолько, что хоть бери их и вставляй в любой некролог в качестве философского отступления. Иногда он так и делал.
Виктор позвонил участковому.
– Лейтенант Фишбейн слушает! – прозвучал из трубки четкий знакомый голос.
– Сергей? Привет. Это Витя.
– Витя? – переспросил участковый, по-видимому не узнавая.
– Хозяин пингвина.
– А, так бы и сказал! – Сергей обрадовался. – Что слышно? Как там Миша?
– Нормально! Слушай, ты завтра выходной?
– Да, – ответил Сергей.
– У меня есть неплохая идейка, поддержишь? – с надеждой спросил Виктор. – Только нужна машина, любой милицейский «газик» подойдет…
– Конечно, если это не уголовно наказуемое деяние… Только зачем тебе «газик», у меня «запорожец» есть, – сказал Сергей и рассмеялся.
Морозным субботним утром из остановившегося на набережной Днепра возле нижних Лаврских садов красного «запорожца» вышли Виктор, Сергей и пингвин Миша. Сергей вытащил из багажника плотно набитый рюкзак. Одел на спину. Они спустились по каменной лестнице к замерзшей реке.
Днепр был закатан толстым слоем льда. На нем неподвижными толстыми воронами сидели, выдерживая между друг другом «вежливую» дистанцию любители подледного лова. Каждый у своей лунки.
Выбирая путь так, чтобы не беспокоить рыбаков, Виктор, Сергей и Миша отошли от берега и углубились в днепровские льды.
Они шли, останавливаясь возле каждой незанятой лунки, но эти лунки были или уже замерзшие, или слишком узкие.
– Пойдем в залив! – предложил Сергей. – Там где-то моржи собираются…
Они перешли Днепр, потом пересекли узкую полоску земли – «хвостик» острова.
– Вон, посмотри! – Сергей показал рукой вперед. – Синее пятно видишь?
Они подошли и не успели как следует осмотреть большущую прорубь, по краям которой виднелось множество следов голых пяток, как Миша рванул вперед и, плавно, совершенно без брызг нырнул в воду.
Виктор и Сергей затаили дыхание, глядя на заколыхавшееся темное месиво воды и льда.
– Слушай, а они под водой видят? – спросил Сергей.
– Наверно… – ответил Виктор. – Если есть на что смотреть.
Сергей снял со спины рюкзак, вытащил оттуда старое ватное одеяло и расстелил его на льду метрах в двух от проруби.
– Садись! – позвал он Виктора. – У каждого – свой праздник.
Виктор присел. А Сергей уже достал из рюкзака кулек. Вытащил оттуда термос и две пластмассовые чашки.
– Начнем с кофе! – сказал он.
Кофе оказался сладковатым, но на морозе пился приятно, с удовольствием.
– А я ничего не сообразил взять… – с сожалением в голосе признался Виктор, грея ладони о чашку с недопитым кофе.
– Ничего, в другой раз ты возьмешь. Коньячку хочешь?
Добавив в кофе коньяка, Сергей сунул плоскую бутылочку в карман куртки.
– Ну давай, – он поднял руку с чашкой. – За все хорошее!
Они выпили и тепло проникло в их тела и мысли.
– Слушай, он там не утонет? – спросил Сергей, показывая взглядом на широкую прорубь.