– Бог ведь заповедывал делиться с бедными, так? – спросил он неожиданно на фоне негромко звучащего «шансона».

Володька сразу радио выключил. Посмотрел в зеркало, нашел в нем сидевшего сзади пассажира. Но отвечать на вопрос не стал. Семен тоже напрягся весь. Обернулся.

– Я вот говорю, делиться с бедными надо, – повторил священник, но уже не в вопросительной форме. – Потому что бедных – всегда больше, а тех, кого больше, те и есть сила.

– А почему вы о бедных заговорили? – вежливо поинтересовался Семен.

– Да это я так, на доброту себя настраиваю, – зевнул отец Онуфрий.

От его зевка в машине запахло хорошим коньяком.

– Как вам церковь Геннадия Ильича, нравится? – учуяв запах коньяка, Семен решил задать смелый вопрос.

– Хорошая церковь, основательная, – закивал священник. – Одно плохо. Она же без прихода! Туда, кроме Геннадия Ильича, никто на службу не ходит.

– А он ходит? – удивился Семен.

– Ходит, – покивал священник. – Один только раз позвонил, сказал, что службы не будет. Вот я зря и не приезжал!

Семен представил себе эту службу: стоит в огромной церкви Геннадий Ильич, а перед ним отец Онуфрий псалмы читает. На подсвечниках свечи горят. Ну просто царская служба!

– Таких церквей без приходов у нас теперь много, – добавил священник. – И депутаты себе на дачах строят, и чиновники. Оно все равно к добру! Да! Вот, возьмите адресок, куда заехать надо!

Священник протянул Семену бумажку.

– Грушевского, – прочитал Семен, глянув на адрес.

Указанный на бумажке дом нашли быстро. Священник с Семеном поднялись на второй этаж. Позвонили в нужную дверь, которая тут же открылась. Двое мужчин в зеленых форменных комбинезонах снесли вниз и поставили аккуратно в «ниву» три больших металлических бидона. Потом к машине спустилась женщина лет сорока пяти в шубке, наброшенной поверх белого халата.

– Вы же сейчас прямо в детдом? – озабоченно спросила она священника.

– Да, да, прямиком! – подтвердил он.

– Если вдруг свернется, пускай творожок сделают, – напутствовала она. – Ни в кое случае не выбрасывать!

– Передам, – пообещал отец Онуфрий.

Женщина на прощание смиренно улыбнулась.

Володька по привычке хотел с места рывком тронуться, но, увидев в зеркале бидоны, умерил свой пыл. «Нива» осторожно съехала с тротуара на дорогу.

Пока доехали до площади Шевченко, попали в три пробки. Зато дальше дорога была свободна. Так и хотелось Володьке на педаль газа до отказа нажать. Но полные молока бидоны глухо позванивали, ударяясь друг о дружку, и этот звук заставлял водителя притормаживать и время от времени бросать обеспокоенные взгляды в зеркальце заднего вида.

Детский дом они нашли быстро. Выглядел он вполне современно.

Двухэтажное здание буквой «П». В коридорах чистенько. На стенах – портреты пяти депутатов в хороших рамках, а над ними надпись «Наши спонсоры». Центральный портрет изображал Геннадия Ильича, только выглядел он на фотографии уставшим и не выспавшимся.

Молоко из «нивы» забрали несколько старших воспитанников детдома, а Семен со священником и Володькой прошли на минутку к директору – приятному пожилому мужчине, представившемуся просто по фамилии – Синявский.

Заведя их к себе и усадив на стулья, стоявшие под стенкой, директор первым делом поблагодарил их за молоко. Потом, остановив свой взгляд на отце Онуфрии, справедливо принимая его за старшего, попросил передать Геннадию Ильичу просьбу: подарить детдому оборудование для минисыроварни. Он знал, о чем говорил. Потому что тут же протянул священнику распечатки из Интернета с описанием и фотографиями различного оборудования.

– Вы поймите, не все дети любят козье молоко, хотя все понимают, насколько оно полезно! А вот в переработанном виде, я думаю, оно всем понравится!

Отец Онуфрий взял из рук директора бумажки. Поднялся со стула.

– Будет на то Божья воля, появится и сыроварня, – пообещал он.

К огорчению Володьки и Семена, в багажнике «нивы» обнаружили они перед отъездом четыре пустых бидона. Отца Онуфрия надо было отвезти домой на Оболонь, а вот бидоны предстояло вернуть на Грушевского. Правда, времени у них в запасе было еще много. Семен прикинул, что к шести они освободятся, а значит, спокойно могут присесть где-нибудь на часок и поговорить с Володькой по душам о том, что сейчас больше всего волнует Семена: действительно он ходит по ночам на свидания или это затянувшийся розыгрыш!

40

Киев. Улица Рейтарская. Квартира номер 10

Этим утром Вероника хотела побыть одна. Семен уже сам целовал ее перед тем, как уйти по делам. Стал добрее и внимательнее.

За окошком светило солнышко. Готовило город и горожан к весне, до которой уже недолго оставалось. И настроение у Вероники было весеннее. Завтра суббота, и если Сеня не занят, они могут куда-нибудь пойти вдвоем. Они уже давно никуда вдвоем не ходили!

Вероника задумалась, пытаясь решить, что лучше: театр или кафе?

Или, может, в кино? Дарья Ивановна очень хвалила кинотеатр, который в универмаге «Украина» открылся. Правда, вдова аптекаря говорила, что в кинотеатр лучше ходить одной. И место должно быть в последнем ряду, и фильм желательно выбирать пострашнее. Чтобы потом, выйдя на улицу, ощутить всю свежесть воздуха и жизни.

– Нет, лучше в театр, – прошептала Вероника, щурясь на яркое солнце, светившее за окном.

Вздохнула мечтательно, представляя себе, как она будет Семена в театр одевать. Сам-то он на свою одежду никакого внимания не обращает. Все рубашки – белые, два костюма – один серый, другой черный! А она ему сегодня пойдет и какую-нибудь яркую рубашку купит. Оранжевую или кирпичного цвета. Рубашки покупать легко. Знаешь, что размер ворота 41–42, и этого уже достаточно!

Звонок в двери отвлек от размышлений. Вероника затянула поясок на своем махровом изумрудного цвета халате потуже и вышла в коридор.

– К вам можно на минуточку? – спросил стоящий на пороге сосед Игорь. Снова в костюме с галстуком.

«Интересно, чем он занимается?» – подумала Вероника, отступая на шаг назад.

Игорь сразу прошел на кухню. Уселся за столик. Поднял голову на хозяйку, хотя она заметила, с каким интересом он только что разглядывал ее накрашенные бордовым лаком пальцы на ногах.

– может, чаю? – спросила Вероника.

– Да, чаю! – кивнул Игорь. – Извините, что побеспокоил…

Чайник был еще горячий. Закипит минуты через три. Плюс десять-пятнадцать минут на чаепитие с разговором, и можно вежливо попрощаться. Так она подумала, переводя взгляд с чайника на гостя.

– Я зашел только сказать, что вы не подумайте, что я – трус… Ну, припугнули меня, это правда. Но если хотите, я продолжу! Хотите, Вероника?