– Мы решили вернуться, – говорит она. – Там жарко и… слишком много.
«Евреев», – мысленно подсказываю я ей.
– … арабов, – говорит она.
Киев. Декабрь 2004 года. Понедельник.
По покатому заснеженному склону на санках катаются дети. Много-много детей. У меня тоже снег скрипит под ногами. Я вышел из дому час назад. Отпустил шофера Виктора Андреевича, сославшись на недомогание и простуду. Пообещал вызвать его, как только мне станет лучше. И вот уже скоро одиннадцать утра. А лучше мне не стало.
На самом деле ничего у меня не болит. Просто утром я заглянул в нашу спальню, чтобы пожелать Светлане хорошего дня. И увидел их вдвоем в постели. Ее и Жанну. Они спали в обнимку.
Я уже подходил к парадному. Думал: подняться к себе или подождать еще? А вдруг Жанна все еще там? И как мне себя вести?
Вот от этих вопросов и появлялась сразу головная боль, на которую я авансом сослался шоферу.
А пока я наблюдал за детьми на санках. И пытался их сосчитать. Их было явно больше трех десятков. Это хорошо, думал я, что в элитных многоэтажках Царского Села «разводятся» «элитные» дети. Я присмотрелся к санкам. Санки у многих тоже были элитные, с рулевым управлением.
Рядом молодая женщина в короткой лисьей шубке выгуливала двух такс. Мой взгляд как-то сам собой отвлекся на собачек, потом вернулся к лицу хозяйки – приятному и приветливому.
– Скажите, вы здесь живете? – спросил я ее.
– Да, вон там, – ответила дама с собачками, указывая рукой на соседний дом.
– А можно вам глупый вопрос задать?
Она посмотрела на меня напряженно, но кивнула.
– Если бы вы пришли однажды домой и застали своего мужа в постели с другим мужчиной? Что бы вы сделали?
– Вы знакомы с моим мужем? – В голосе женщины прозвучал испуг.
– Нет, что вы! Я тут почти ни с кем не знаком, – затараторил я, сам испугавшись и кляня свой глупый язык, обгоняющий мысли. – Это у моих друзей… такая глупая история.
Она внимательно смотрела мне в лицо, словно читала его по слогам.
– Вы обманываете, – твердо сказала она. – Вы… знаете моего мужа!
– Да ну вас к черту, – прошептал я, развернулся и зашагал по скрипучему снежку прочь.
Шел и чувствовал спиной ее взгляд. И твердил себе когда-то полюбившуюся фразу из «Мастера и Маргариты»: «Никогда не разговаривайте с незнакомцами!»
Киев. 3 января 2016 года.
Страшная вещь – политика. Заманивает медленно, затягивает нежно наверх, под купол, в центр прожекторного круга. И оставляет тебя там, под куполом, совсем одного. Или почти одного. К тому же на канате. И миллионы любопытных взглядов снизу следят за тобой: разобьется или устоит?
За длинным столом в Администрации сидят двенадцать человек. Я – тринадцатый. Генерал Филин, глава МВД, что-то записывает на листке бумаги, левой рукой прикрывая написанное от сидящего напротив премьер-министра экологии. Генерал Светлов медленно обводит взглядом лица собравшихся, словно в оптический прицел их рассматривает. Я тоже прохожусь по сонным, ничем не выдающимся лицам. Некоторые из них кажутся мне совершенно незнакомыми. Я подзываю взглядом сидящего по правую руку Колю Львовича, он наклоняется.
– За Светловым второй, с орлиным носом. Это кто? – шепчу я.
– Министр транспорта.
– Что-то я его раньше не видел.
– Его назначили, когда вы болели.
– А перед Филиным, слева?
– Новый министр обороны, Яцкив.
– Яцкив? А он откуда взялся?
– По квоте Либеральной партии.
– Значит, армия у нас теперь либеральная?
– Пора начинать, – шепчет Львович, не отреагировав на мой сарказм.
Я киваю Светлову. Сегодня он ведет совещание.
– Так, – говорит он неожиданным басом. – Начнем! Напоминаю, сегодня мы совещаемся не от имени партий, по квотам которых вы тут собрались, а от имени Родины! Не забывайте!
Премьер-министр ерзает на стуле. Его явно что-то беспокоит. То ли геморрой, то ли мысли.
– Ситуация критическая. Определенные силы хотят нестабильности в стране и готовы пренебречь интересами народа и государства в своих личных корыстных интересах.
– Что вы на меня смотрите? – возмущенно вскрикивает премьер-министр, упершись обиженным взглядом в Светлова.
«Ага, – думаю я. – Пошли сигналы точного времени!»
– Я буду на всех поочередно смотреть, – спокойно говорит Светлов. – Вы тут не один такой!
– Какой «такой»?
– Без балагана! – вставляю я, призывая к порядку. – Продолжайте!
Светлов, обменявшись со мной взглядом, продолжает:
– Сегодня до девяти утра нам надо выработать единую политику правительства в сложившейся ситуации. По мере поступления разведданных я буду вас информировать. Пока мы здесь заседаем, враг продолжает активно работать. Но не только у него есть свои люди среди нас, но и наоборот!
Я вижу, что Светлов опять бросает взгляд на премьера. У того уже дрожат пальцы. Конечно, почти мальчишка, еще и сорока пяти нет! Никакой выдержки и хладнокровия!
– По последним данным, – продолжает Светлов, – враг проводит сейчас встречу с офицерами Киевского военного округа.
– Я прошу! – встряхивает головой премьер-министр. – Мы цивилизованные люди, давайте использовать слово «правая оппозиция», а не «враг»! Речь ведь идет о политической борьбе!
«Смело!» – думаю я и обращаю взгляд к Светлову: чем он ответит?
– В каком смысле «правая»? – спрашивает Светлов.
– Подождите! – Коля Львович поспешно поднимается над столом. – Давайте окончательно выясним одно: у нас у всех одна цель или несколько? Хотим ли мы восстановить в стране стабильность или нет?
– А как мы это выяснять будем? – вскинул седую голову министр сельского хозяйства Власенко. – Пистолет к виску подносить и спрашивать?! Это же он во всем виноват! – Министр ткнул пальцем в меня.
Тут мне стало совсем не по себе. Я обернулся к Львовичу, но он смотрел в сторону. В сторону министра АПК.
– Это же он не подписывал нужные законы! – продолжал седоголовый. – Он отменил льготы по НДС для сельского хозяйства. Он ввел пошлины на экспорт зерна!
– Что ты несешь, мудак! – не выдержал я и поднялся. – Какие пошлины? Какие законы? Я подписывал то, что было одобрено Кабмином! Я вас вообще сюда сегодня не звал! Я приказал собрать совещание силовиков?! – Тут мой взгляд уперся в побледневшего Львовича. – Ты кого сюда позвал? Этого тракториста? – я ткнул пальцем в министра АПК. – Или специалиста по экологии? – перевел указательный палец на премьера. – Какого хера они здесь сидят?