Айзек огляделся. В проеме никто не смог бы спрятаться, но по ту сторону комнатенки была такая же ниша, целиком заполненная тьмой.
— Мы все здесь проснулись, — ответила Дерхан, — и на всех, кроме Лемюэля, были эти дикие шмотки. На Ягареке… — она растерянно покачала головой и осторожно пощупала кровавую рану, поморщилась, — вообще что-то клоунское… Тут оказалась парочка горящих ламп… Лемюэль с Ягареком рассказали мне, что случилось. Ягарек вдобавок нес какую-то дичь… про паутину… — Она снова покачала головой.
— Понятно, — с трудом проговорил Айзек, чувствуя, как разум в ужасе шарахается от смутных воспоминаний. — Когда Ткач нас всех сгреб, ты была без сознания, не видела того, что видели мы… Он нас по таким местам пронес…
Дерхан потупилась. В глазах у нее стояли слезы.
— Ухо… Айзек, так ухо болит, — пожаловалась она.
Айзек, кривясь, неловко погладил ее по плечу.
— Ты был в отключке, и Лемюэль ушел, а Ягарек с ним.
— Что?! — вскричал Айзек, но Дерхан прижала к его рту ладонь.
— Ты же знаешь Лемюэля, знаешь, чем он промышляет. Канализацию излазил до последнего закутка, и теперь его опыт нам полезен. Лемюэль прошелся по ближайшим туннелям и вскоре вернулся, уже точно зная, где мы.
— Ну и где?
— На Темной стороне. Он снова ушел, а Ягарек напросился в попутчики. Клятвенно обещали вернуться через три часа. Решили добыть еды, одежду для нас с Ягареком, ну и разузнать, что наверху делается. С час назад ушли.
— Вот черт… Ну, так пойдем и мы за ними.
— Не пори ерунды, Айзек, — устало покачала головой Дерхан. — Нам нельзя разделяться. Лемюэль знает клоаку, он сказал, что тут каких только тварей не водится. Гулы, троу… Очень опасно… Велел, чтобы мы оставались на месте. Поэтому я и не отходила от тебя ни на шаг, пока ты валялся без сознания. Придется нам здесь ждать. Да и ко всему прочему ты теперь преступник, тебя по всему Нью-Кробюзону ищут. Лемюэль бывалый урка, он умеет жить в подполье, а ты новичок.
— А что же Яг? — угрюмо произнес Айзек.
— Лемюэль дал ему свою накидку. Капюшон поднят, на ноги тряпки намотаны — Яг похож на обычного человека, на нищего старика. Успокойся, Айзек, они скоро вернутся. И мы должны дождаться. Потому что надо будет думать, планировать.
Айзек посмотрел на Дерхан. Его тронул грустный, усталый тон.
— Зачем Ткач нас сюда притащил? — Она скривилась от боли. — Зачем изувечил и вырядил зачем? Меня почему не вылечил? — Она зло смахнула слезы боли.
— Дерхан, — вздохнул Айзек, — откуда же я могу знать?
— Взгляни-ка. — Шмыгнув, она протянула ему мятую, отвратительно пахнущую газету.
Он помедлил и взял, кривясь от отвращения, мокрую грязную бумагу.
— Что тут? — Айзек расправил газету.
— Пока мы очухивались, она приплыла по одному из этих туннелей. Корабликом была сложена, — искоса взглянула на него Дерхан. — А плыла против течения, между прочим.
Айзек вгляделся. Средние страницы дайджеста, Нью-кробюзонского еженедельника. По дате в верхнем углу — 9 тэтиса 1779 года — он понял, что газета вышла этим утром.
Айзек пробежал взглядом скромную подборку статей, непонимающе покачал головой:
— Чего я не заметил?
— А ты взгляни на письма в редакцию, — подсказала Дерхан.
Он перевернул лист. Вот оно, второе письмо. Такой же напыщенный стиль, как и в других, но содержание абсолютно непохожее. Айзек читал, и глаза лезли на лоб.
Дамы и господа!
Прошу принять мою искреннюю похвалу — ваше искусство плетения безупречно. Дабы вы смогли беспрепятственно продолжать свою работу, я взял на себя смелость оказать вам услугу, вызволить из неблагоприятной ситуации. Но сейчас обстоятельства требуют, чтобы мы расстались, — увы, далее сопровождать вас я не могу. Несомненно, по истечении недолгого времени мы встретимся вновь, а пока прошу учесть, что один из вас, тот, чей случайный животноводческий эксперимент поставил город в столь неприятное положение, способен привлечь к себе внимание сбежавшего питомца.
Убедительно прошу вас не прекращать столь хорошо удающегося вам плетения, поклонником какового я являюсь.
Искренне ваш, Т.
Айзек медленно перевел взгляд на Дерхан.
— Одни боги знают, что об этом подумают остальные читатели дайджеста, — севшим голосом проговорил он. — Н-да, силен паучище…
Дерхан кивнула, вздохнув.
— Как бы я хотела понять, что происходит… — грустно произнесла она.
— Никогда не поймешь, Ди, — твердо сказал Айзек. — Никогда.
— Айзек, ты ученый, — заговорила она раздраженно, — ты должен хоть что-нибудь кумекать в этой чертовщине. Я тебя прошу, попробуй разобраться, что он хотел нам сказать…
Айзек не стал спорить. Перечитал письмо и порылся в памяти. Досадно, там находились лишь жалкие клочки информации, связанной с Ткачами.
— Он просто пытается усовершенствовать сеть, делает все, что для этого необходимо… — Случайно взгляд Айзека упал на рану Дерхан, и он поспешил отвести глаза. — Понять это невозможно, он же думает совсем не так, как мы. — И тут к Айзеку пришла интересная мысль. — А может… может, именно из этих соображений исходил Рудгуттер? Когда решил с ним договориться? Если у Ткача не такой разум, как у нас, то он, возможно, непробиваем для мотыльков… Отличная охотничья собака…
«Рудгуттер потерял над ним контроль, — вспомнил Айзек вопли мэра. — Ткач больше не выполняет его приказы».
Он снова принялся читать напечатанное в дайджесте письмо.
— Вот это место, насчет плетения, — размышлял вслух Айзек, покусывая губы. — Это про мировую паутину, точно. Стало быть, ему нравится то, чем мы занимаемся, гм… как мы плетем. Потому-то он и вытащил нас, наверное. А дальше… — Пока Айзек читал, лицо перекашивалось от страха.
— О боги! — воскликнул он. — Кажется, это про то, что случилось с Барбайл.
Дерхан, плотно сжавшая губы, неохотно кивнула.
— Что она говорила, помнишь? «О боги всеблагие, он меня нашел!..» Когда был у меня личинкой, наверняка запомнил мой запах! Наверное, я его все время соблазнял своим разумом… и вот теперь почуял! Он на меня охотится!..
Дерхан посмотрела на него в упор.
— Теперь тебе от него, Айзек, не отвязаться, и нам придется его убить.
Она сказала «нам». Он благодарно кивнул.
— Прежде чем начнем строить планы, — продолжала она, — надо кое-что уладить. Разгадать одну загадку. — Она кивнула на другой проем, по ту сторону темной комнаты. Айзек с интересом вгляделся в грязную мглу. И как будто увидел неподвижный силуэт.
Он сразу вспомнил удивительное происшествие в помещении бывшего склада.