– Он у тебя какой-то слабый, готовый на уступки тип, – рассердился Петр.
– Ошибаешься. Через образ нашего героя я хотел наглядно показать тысячам мужчин, как превратно они понимают демонстрацию своей мужественности. Разве силен тот, кто сильнее бьет? Разве силен тот, кто постоянно старается доказать свое преимущество? Что из-за того, что ты будешь без конца поднимать женщину на руках и показывать, как ты силен, а одновременно, когда появятся первые серьезные трудности, ты все их свалишь на плечи женщины. Или, когда она пойдет рожать, а ты будешь на радостях пить всю ту неделю, которую она проведет в больнице, и она об этом узнает? Современный мужчина слаб и хил духовно, закомплексован, потому что не может произвести впечатление на женщину своей физической силой, ему не надо носить уголь для печки, вода сама течет из крана, не нужно рубить дрова. Единственное, что он может сделать – либо побить ее, либо проявить пренебрежение к ее внутреннему миру. И все же я тебе заявляю, что для современной женщины невыносим мужчина постоянно духовно слабый, как и мужчина, беспрестанно демонстрирующий свою психическую силу. Для женщины нет более прекрасной минуты, когда слабый мужчина неожиданно, благодаря своей избраннице, становится сильным, а сильный мужчина на какое-то мгновение проявляет слабость и говорит ей: «Помоги мне». Именно за такие мгновения они нас и любят, дружище. Кто без конца показывает свою силу и превосходство, пусть знает, что его женщина скоро уйдет, чтобы заботиться о слабом. А тот, кто постоянно демонстрирует слабость, пусть тоже знает, что она уйдет к тому, кто покажет ей свою силу. Это прекрасные, чудесные существа, я столько лет жил, ничего о них не зная. Прежде всего ты, как режиссер, должен отдавать себе отчет в том, чем наш герой отличается от нас, от таких людей, как ты или я. Так вот, по моему мнению, мы просто смотрим на женщин, а он их изучает, поэтому кое-что о них ему известно. Он жил один, к нему приходили разные женщины. Через какое-то время он заметил, что те, с кем он имел дело дольше, оставляли ему под подушкой свою ночную рубашку, под диваном стояли их домашние тапочки, а в ванной комнате висели сохнущие колготки, в разных местах лежали оставленные тюбики губной помады. Затем они приносили купленные в городе мелочи, глиняный кувшинчик, вышитую салфетку, предлагали переставить мебель, изменить освещение. Эти женщины предлагали ему купить телевизор, которого у него не было. И когда в один прекрасный день он собирал женские вещи, оставленные в его квартире, укладывал их на стол и просил, чтобы она их забрала, женщина смотрела на него как на преступника, который убивает любовь. Ибо для мужчины любовь – это чаще всего только женщина, а для женщины это также купленный кувшинчик, салфетка, переставленная мебель, поменявшие места светильники, купленный ею телевизор. И на что обратил внимание Мартин Эвен? Что с этой минуты он имел дело как будто с совершенно другой женщиной. С этого момента они приходили к нему, как на кухню, чтобы только утолить голод. Быстро раздевались, делали свое дело и убегали. Возможно, они уже куда-нибудь ходили со своими кувшинчиками, салфетками и кому-то другому покупали телевизор. Они начинали уже любить кого-то другого, а с ним только давали выход своей энергии. Если раньше девушка была стыдливой и романтичной, то с этой минуты становилась бесстыдной и прозаичной. Не было вещи, которой она не сделала бы теперь с ним в кровати, хотя раньше не допускала ничего подобного. Да, она еще ревнива, отговаривает мужчину заводить новые романы, потому что все еще хочет оставить этого мужчину для себя. Но наверняка присмотрела уже кого-то другого. Я тебя уверяю, Петр, что встречаются такие двуличные женщины. Эвен тоже об этом знал. Когда он имел дело с романтичной и стыдливой девушкой, то догадывался, что существует и ее второе обличье, и к нему в таком случае пытался обращаться.
– Ну, хорошо. И что из этого следует?
– Тебе необходимо снять шесть серий. Истории о шести соблазненных женщинах. Подумай, тебе придется шесть раз показать, каким образом каждая из этих шести женщин переступает порог дома соблазнителя. Способен ли ты на такое?
– Ну, конечно. Ведь порог моей квартиры переступило больше, чем шесть женщин.
– Как они себя вели?
– По-разному. Одна просматривала мои пластинки, другая разглядывала книги на полках, еще одна помогала мне на кухне делать бутерброды. Четвертая играла с моим котом-персом, ты, наверное, не знаешь, что у меня есть кот персидской породы. Пятая просто сидела на стуле у стола и ждала, когда я ей подам кофе и чай, ведь воспитанный человек не бросается на женщину, как только она переступит порог его дома.
– А не заметил ли ты какую-нибудь связь между ее поведением после того, как она переступила порог твоей квартиры, и тем, как она ведет себя в постели?
Он растрепал свою пышную шевелюру.
– Я никогда об этом не задумывался, – пробормотал он.
– Но такой человек, как Мартин Эвен, наверняка над этим задумывался. Он мне как-то сказал так: существует нечто вроде коэффициента заинтересованности мужчиной у женщины. Этот коэффициент является измеримым, и его можно проверить. Его можно даже воспроизвести на шкале, которую, если быть нескромным, я назвал бы шкалой Эвена. Если коэффициент оказывается низким, вообще нечего терять время, женщина, вероятно, либо холодная по натуре, либо ты не в ее биологическом типе. Если коэффициент высок, ты быстро добьешься цели. Этот коэффициент можно обнаружить еще на начальном этапе знакомства, и тебе придется или быстро ретироваться, или приступить к делу. Если ты, например, заметишь, что женщина, которая дала себя уговорить посетить твою холостяцкую квартиру, больше интересуется персидским котом, чем тобой, а ведь с тобой она, возможно, через минуту ляжет в кровать, то можешь быть уверен, что она обнаруживает очень низкий коэффициент. И если ты даже уговоришь ее лечь в постель, особой радости от общения с ней ты не получишь. Женщина, которая очень глубоко переживает любовь, такая женщина, когда она в первый раз придет к мужчине, чтобы, возможно, ему отдаться, не спускает с него глаз, хочет еще раз убедиться, правильное ли решение она приняла, не следует ли отступить, извиниться, уйти. Она не будет играть с котом, рассматривать твои книги, знакомиться с набором твоих пластинок. Довольно комичным будет, если ты вдруг захочешь показать женщину, которая, придя к мужчине, занята его пластинками или играет с котом, а затем, когда ты разложишь диван, вдруг сгорает от бешеной страсти. Человек не может быть страстным по приказу. Это ерунда, дружище. Эвен уже на первом этапе знакомства много раз проводил следующий тест: в битком набитом кафе присаживался к двум или трем девушкам. Затем начинал вежливый разговор, а потом вынимал из кармана разные забавные брелочки. Маленькие часы, играющие какую-то мелодию, зажигалку, которая была одновременно арифмометром, миниатюрный ножичек, в котором находился складной маникюрный набор. Девушки интересовались брелочками. Одни больше, другие меньше. Эвен утверждал, что никогда или почти никогда (что за глупое определение, не правда ли?) ему не удалось соблазнить девушку, которая дольше всех играла с его брелочками. Легче было с той, которая почти не обращала на них внимания. Разве не потрясающе, дружище? Ведь, казалось бы, что та, которую интересуют вещи мужчины, наверняка должна была заинтересоваться и их хозяином. Однако на этапе первого знакомства все выглядит иначе. Эвен утверждает, что та, которая не интересовалась его брелочками, интересовалась им. Она обращала внимание на него, а не на вещи. Девушка отдавала себе отчет в том, что это знакомство случайное, они скоро расстанутся и, возможно, никогда больше не встретятся. У нее было мало времени, значит, ей нужно было им как можно лучше распорядиться. Она предпочла приглядеться к мужчине, а не к его игрушкам. Девушка проявляла очень высокий коэффициент заинтересованности. Шкала Эвена имела диапазон от нуля до двадцати. Он много раз повторял подобные опыты. И всегда старался обратить внимание женщины на какие-нибудь предметы, на других людей, на красоту пейзажа. Если, несмотря на это, женщина все же обращала внимание на него, Эвен считал, что она приближается к двадцати пунктам, в крайнем случае, поднималась выше десяти. Его приятель, известный парижский соблазнитель Марлов, пользовался более простой системой, хотя, как он утверждал, не менее эффективной. Он приглашал девушку к себе в квартиру, сажал ее на диван около небольшого столика, на котором были специально выложены: порнографический журнальчик, иллюстрированный еженедельник и серьезное научное издание. А потом шел на кухню, чтобы приготовить чай, кофе, бутерброды. Долго не возвращался, девушка начинала немного скучать и брала какой-нибудь журнал. Когда Марлов входил в комнату, то сразу определял, что она разглядывала. Порно, иллюстрированный еженедельник или научное издание. И предлагал остаться той, которая брала в руки порнографический журнал, поскольку считал, что у нее разбужено эротическое воображение. С другими Марлов даже не пытался ничего сделать, они спокойно допивали кофе, и хозяин провожал гостью к выходу.