— Так вот, значит, как выглядит комета, — сказала Аликс, притопнув по промерзшей поверхности. — Это вовсе не похоже на часть облака Оорта. Я, кроме этого камня, больше вообще ничего здесь не вижу.
— И не увидела бы и в нашем родном облаке Оорта, — ответила Хатч. — Эти камни обычно рассеяны на очень обширном пространстве.
Осколку, на котором они стояли, вероятнее всего, было несколько миллиардов лет, и он остался после формирования планетной системы.
— Нам повезло, — заметила Хатч. — Эта «штучка» оказалась у нас под боком. Как раз там, где требовалось.
— А у нас дома оно далеко простирается?
— Ты имеешь в виду облако Оорта? Примерно на один световой год от Солнца.
— А это?
— На расстоянии всего нескольких световых дней . — Хатч продолжала следить за часами.
— Интересно, почему это происходит? — спросила Аликс.
Хатч пожала плечами. Она не была знакома с деталями.
— Облака Оорта формируются на самых разных расстояниях от солнца. Создается впечатление, что этот процесс зависит от числа, размера и расположения планет, а также от солнечных масс.
— А теперь давай кое-что уточним, — попросила Аликс. — Когда придет время, кто будет перерезать трос на «Мемфисе»?
— Надеюсь, на одном из кораблей найдется квалифицированный доброволец.
Самой, Хатч, разумеется, полагалось быть на борту «Маккарвера». И еще требовались три человека для такой же работы на «Лонгворте».
— Ты действительно надеешься найти там кого-то?
— Вероятнее всего.
— А как насчет меня?
— У тебя нет опыта работы в открытом космосе.
— Извини, Присцилла , а сейчас мы, по-твоему, где? И куда мы то и дело выходили за несколько прошедших недель?
— Я помню, что ты выходила в космос, Аликс. Но ты по-прежнему новичок в этом деле. А мне бы хотелось использовать более опытных людей.
— Послушай. Я вполне могу сделать это. Ведь это не так уж сложно. И вообще, ведь ты сама признаешь, что, возможно, больше никого не найдется.
— Я понимаю. Я сама собиралась просить тебя. — Хатч уставилась на ледяную поверхность.
— Ведь нужно всего-навсего перерезать трос, верно? Я уже знаю, где надо резать. И управлять лазером, мне кажется, совсем несложно. Что еще от меня требуется?
— Ты должна уметь управлять ранцевым двигателем.
— Зачем?
— На случай, если свалишься.
— Так научи меня.
— Сейчас?
— А что еще ты собираешься делать в оставшуюся пару часов? — Аликс попыталась заглянуть в ее синие глаза. — Послушай, ведь я часть всего этого. Как и ты. Я хочу помочь. Я готова помочь — и могу!
Хатч обратила к ней сияющий взгляд.
— Спасибо, Аликс.
Они коротко обнялись. Уголком глаза Аликс уловила какую-то слабую вспышку — что-то блеснуло, но тут же исчезло, как только она попыталась приглядеться. «Игра звездного света и проносящегося льда», — подумалось ей.
— «Лонгворт» только что завершил «прыжок» в наш район, — сообщил Билл. — Расчетное время прибытия пятьдесят шесть минут .
«Лонгворт» был огромен. Он еще больше подчеркивал скромные размеры «Мемфиса» и Собачьей Кости. Оказалось, что они получили столь же огромное подспорье. С полдюжины добровольцев — некоторые из них знакомились с техникой защитных костюмов, а некоторые, очевидно, освоили их — вышли наружу и помогли закрепить камень на буксире сразу у двух кораблей. Они же доставили существенное количество тросов. Люди в шортах и рубашках с эмблемами и девизами университетов, роя?сь как пчелы, заполонили лед, натягивали тросы, закрепляли связки и таким образом опутывали камень сетью. К сожалению, у них не было устройств дистанционного управления, которые бы позволили в нужный момент отделить кабели от кораблей. Это предстояло сделать вручную.
Могамбо очень удивил Хатч именно тем, что сам отыскал ее и представил двум людям, которых хотел взять с собой на «Маккарвер». Он пытался держаться очень дружелюбно, но это стоило ему больших усилий. Профессору так отчаянно хотелось попасть на борт чинди , что Хатч заподозрила: если их попытка окажется тщетной и его планы потерпят неудачу, Могамбо хватит удар.
Два помощника, физик и инженер, мужчина и женщина, оба достаточно взрослые, чтобы не загореться идеей влезть на борт чинди . Они поздравили ее со столь оригинальным «изобретением», и тем самым завоевали ее симпатии. Хатч знала, что в этих делах новичок. А кто в этой области не новичок? Она посоветовала им держаться от чинди подальше, но они, похоже, пропустили это мимо ушей.
Могамбо спросил, удалось ли ей договориться о его переходе на борт «Маккарвера».
— Бронштейн ведет себя как упрямый осел. Он не понимает, насколько это важно.
Хатч попросту было не до того.
У нее не было контактов с капитаном «Маккарвера». Но обычно пилоты помогают друг другу.
— Я была немного занята, профессор. Позвольте посмотреть, что можно сделать.
— А ты не забудешь?
Она слабо кивнула.
— Сделаю все, что могу.
«Маккарвер» доложил о подходе. Он только что появился на дальнем краю этого вектора, но уже держал курс к ним и собирался прибыть через пару часов.
Хатч руководила окончательным формированием «паутины» и старалась придерживаться конструкции силовой оплетки астероида, разработанной Биллом. Но попадались проблемные участки, и особенно — группа каменных гребней вблизи того места, которое постепенно становилось «кормой» Собачьей Кости. Эти заостренные пики могли перетереть поперечную обвязку, так что «строителям» приходилось «тупить» их лазером. В итоге от этого пришлось отказаться: на обработку камней уходило много времени и требовались большие переделки всей конструкции. Когда работа была закончена (к общему полному удовлетворению) и «паутина» оказалась достаточно прочной, добровольцы протянули буксирные тросы к «Лонгворту» и закрепили их под нижней частью его фюзеляжа. Билл развернул «Мемфис» вдоль длинной оси и подогнал его как можно ближе к противоположной стороне астероида. В обоих направлениях были переброшены, а затем закреплены и натянуты тросы. Теперь астероид удерживала между двух кораблей связка тросов длиной около шестидесяти метров.
А затем последовал томительный час — ждали «Маккарвер». Невыносимо долго. Казалось, этот час тянулся целую вечность.
Если все задуманное осуществится, спасатели отправятся в погоню за чинди . И вот тогда время полетит стрелой.
Хатч воспользовалась преимуществами этой вынужденной задержки, чтобы переговорить с Бронштейном.
— Я не люблю его, — сказал тот. У него был акцент, который она не смогла распознать. Скорее, восточно-европейский.