– Если я правильно их поняла, они собирались путем какого-то сложного и замысловатого научного опыта вернуть последнего графа Гэйра, неведомо куда пропавшего. А получились у них вы. И с вами творится что-то совершенно непонятное – вы безусловно не он, но в то же время по иным характеристикам и параметрам с ним ассоциируетесь. Вас это, возможно, удивит и обеспокоит, но вы – научный феномен. Вот вам и вся суть. Остальное – пространные и неудобоваримые научные подробности в виде формул, расчетов и жутких фраз, которых ни один нормальный человек не поймет… Я и не пыталась. Вряд ли вы захотите во все это вникать, если только не питаете патологического интереса к науке.
– Не питаю. Конечно, есть некоторые вопросы, на которые ужас как хотелось бы получить ответ.
– Как-то?
– Например, какую роль во всей этой истории играл беспокойный, простите за каламбур, покойник по имени Нохор? И почему вдруг однажды я перестал узнавать свой собственный мир?
– Ах, это… Опять же повторюсь, я не вникала в детали, но в общем и целом, как я поняла, ваше изъятие выглядело следующим образом. Когда они, извините, я повторяю их термин, нащупали вас, думая, что им удалось нащупать графа Гэйра, то выяснилось, что вы находитесь невероятно далеко во времени и никак нельзя выудить вас оттуда в одностороннем порядке, без вашей помощи, без вашего внутреннего согласия и встречного стремления. Им требовалось, чтобы вы страстно захотели расстаться с той вашей жизнью, чтобы таким образом ослабла энергетическая связь между вами и тем временем. Как это сделать? Они не могли воздействовать на вас непосредственно из-за огромности временного расстояния. Вот и подыскали посредника. Как вы там говорите его зовут?
– Звали. Нохор.
– Вот его-то они и обработали, сделали слепым орудием своей воли. И внушили ему задачу – перетянуть вас в его, Нохора, время. Откуда вас уже без всяких сложностей забрали бы к нам. Но вы умудрились переиграть и его, и тех, кто дергал за ниточки. Вы убили этого… Нохора. Так что вариант провалился. И тогда придумали – кстати, особо не надеясь на успех – вариант другой. Если нельзя изменить человека, то это вовсе не означает, будто бы нельзя изменить мир, в котором тот живет. Правда, вносить в миропорядок серьезные изменения чревато, область совсем неизученная, можно доиграться до крупных неприятностей и для своего времени, но затронуть ничего не решающие пустяки, чуть подправить действительность – допустимо. Они подправили, причем сделали так, что изменения стали заметны одному вам. И неожиданно сработало. Вы потеряли слитность с вашим миром, цепь разорвалась, вы стали – перемещаемы…
– М-да, все это как-то чересчур…
– Неожиданно?
– И неожиданно тоже, и во всех прочих отношениях – чересчур. Перебор.
– Привыкнете, граф. Ко всему привыкнете. Когда встал вопрос о вашем будущем, сходство с графом Гэйром сыграло немаловажную роль. Здесь вновь начинаются сложные подробности, на сей раз не научные, а геральдические. Я, с вашего позволения, опущу и их. Будем надеяться, со временем что-нибудь прояснится. Не беспокойтесь, вам это не грозит лишением нынешних прав. Граф Гэйр, похоже, исчез безвозвратно.
– А могу я о нем узнать побольше?
– Увы, не от меня. Я сама его плохо помню, почти не видела. Говорят, он пропадал на земле, вечно затевал какие-то рискованные предприятия. Вот и не вернулся из последнего. Не вздумайте последовать его примеру.
– Ну, я даже не знаю, что здесь считается рискованным предприятием…
– В таких делах мужчины быстро осваиваются. Слышите? Не вздумайте ввязываться в авантюры. У нас и без того хватает неприятностей с любителями приключений…
– А мне казалось, что жизнь здесь размеренная и тихая.
– Здесь, в небе, – безусловно. Однако хватает сорвиголов, не способных свыкнуться с размеренной тихой жизнью. То, что многие гибнут, других не останавливает. Есть иные планеты, варвары внизу… – Она с чисто женской непоследовательностью призналась вдруг: – Каюсь, я сама иногда люблю выкинуть что-нибудь шальное. К сожалению, мне никогда нельзя остаться без присмотра и охраны, стоит мне показаться за пределы обитаемых небес… Но я стараюсь. Мне простительно, потому что все смирились с неким неизбежным этапом, и повсеместно известно, что я взбалмошная, своенравная и капризная.
– А на самом деле?
Яна глянула на него укоризненно:
– Граф! Я, конечно, весьма юная особа, без опыта определенного рода, но уж вам-то следовало бы знать, какое это пустое и бестактное занятие – доискиваться касаемо женщины, какая она на самом деле…
– Как бы там ни было, я вижу, что вы умны…
– То есть – отнюдь не дура? Комплимент принят. Открою вам страшную правду, граф, – я и в самом деле жутко капризна. Что вы хотите, столько поколений предков – самодержцев, а то и вульгарных тиранов…
– И я должен считать себя вашим очередным капризом?
– Ну, не дуйтесь. Вы все-таки не безделушка и не собачка. Считайте, что вы мне очень интересны. Между прочим, это чистая правда. У меня хватает и льстивых интриганов, и влюбленно пялящихся повес… Вы – совсем другой, вы пришли из такого страшного далека… И хотите, чтобы мне было неинтересно? Нет, в самом деле?
Она говорила серьезно, ничуть не ломалась, и Сварог в глубине души соглашался с ее доводами. Императрицам тоже бывает скучно и одиноко, особенно таким вот очаровательным девочкам без опыта определенного рода.
– Итак, я нежданно-негаданно получил шанс попасть в фавориты? – спросил он.
Яна поморщилась:
– Не будьте вульгарным. Фавориты – это из древней истории. Любовники, казнокрады… Любовников у меня пока что нет, а казнокрады у нас немыслимы, потом сами узнаете почему. У меня есть круг друзей, которых я выбираю сама. Считается, что они смогут благотворно влиять на капризную девицу, иные и в самом деле так полагают в невежестве своем… Хотите попасть в этот тесный круг?
– Хочу, – сказал Сварог.
– Основные правила: не опускаться до фамильярности, не лгать, не выпрашивать почестей и наград, не пожирать влюбленными взглядами. Почестями я вас одарю сама – не щедро и не скупо, ровно настолько, чтобы в соответствии с придворным этикетом получили доступ во дворец. Но предупреждаю сразу: если будете ввязываться во все эти старинные глупости с дуэлями – обижусь и рассержусь всерьез. Дуэлянтов изгоняю беспощадно. Ну посудите сами: какой смысл забираться в глухие уголки парка и драться из-за меня на мечах, если я сама не собираюсь давать никаких шансов ни проигравшему, ни победителю? Хорошо еще, вы не читали всех этих старых романов – звон клинков, серенады под окнами, оброненные платки…
– Увы, у нас таких романов тоже было множество, – признался Сварог. – И не скажу, что я ими пренебрегал.
– Час от часу не легче, – вздохнула Яна. – Ну, тем более. Учтите, дуэлей терпеть не могу.