— И все-таки не возьму в толк, — в смятении проговорила Кэтрин, — что нам угрожает сегодня? Это точно, что прецессия вызовет новый потоп через тысячу лет? Может, процесс этот и регулярный, но крайне медленный.
Старый копт печально посмотрел на нее.
— Земля наших дней сбалансирована, земная кора находится в наиболее оптимальном с точки зрения распределения массы положении, и подвижки ее совсем незначительны. Однако если льды начнут таять, а ледники — уменьшаться, как это происходило в конце последнего ледникового периода, — их колоссальную массу примут океаны. Чтобы не нарушилось вращательное движение Земли, последует вынужденное перераспределение литосферных плит — все, как в последний ледниковый период. А мы знаем, что в результате глобальной подвижки последует глобальная катастрофа и жизнь на Земле погибнет… То, чему мы сегодня являемся свидетелями, — рукотворное начало этого неизбежного процесса. И нет нужды дожидаться замедления процесса прецессии: мы сами плавим ледники. Вот этого древние никак не предвидели. Им и в голову не приходило, что мы сознательно бросимся навстречу своей гибели.
Глаза Кэтрин расширились от ужаса — услышанное совсем не напоминало фантастику.
— Скажите, Поимандрес, неужели все пропало? Можем мы остановить приближение катастрофы?
Но прежде чем копт успел ответить, со стороны ствола колодца вдруг донесся легкий шум: по железному трапу кто-то осторожно спускался.
Из темноты колодца показался Иван Безумов и с нескрываемым сарказмом спросил:
— Виноват, не потревожил?
В сумраке подземной пещеры в своем белом костюме он напоминал призрак.
Безумов запустил руку под полу пиджака и вытащил что-то — в темноте Кэтрин не удалось разглядеть. Ее сердце упало.
— Безумов — что это у вас?
— Это пистолет, Кэтрин. Если быть точным — «хеклер и кох».
С ловкостью опытного стрелка русский взвел курок. Кэтрин, Рутерфорд и копт замерли.
— Безумов, вы в своем уме? Уберите пистолет!
— В своем, Кэтрин, в своем я уме. Только боюсь, пистолет я убирать не стану. А вот вы все быстренько отойдите от камня — вон туда. И прошу, как говорят в боевиках, без опрометчивых поступков. В людей мне стрелять приходилось — вы будете не первыми и, скорее всего, не последними.
Рутерфорд отважился спросить:
— Зачем вы это делаете, Безумов?
Обманчиво небрежно держа револьвер, Безумов откинул назад голову и презрительно рассмеялся.
— Ну наконец-то умный вопрос, доктор Рутерфорд. А то меня уж начинала доставать ваша тупость в астрономии. Сейчас я расскажу, с какой целью держу вас на мушке. Пришло время преподать урок великим теоретикам Оксфорда.
Махнув стволом пистолета, он велел им перейти от центра острова к дальнему его краю.
— А делаю я это оттого, что легендарный научно-исследовательский агрегат ждет не дождется, чтобы его вновь запустили.
Продолжая держать их под прицелом, Безумов присел на корточки, сгреб в пригоршню несколько камней и, поднявшись, приблизился к кромке воды. Затем бросил веером камни в воду. Упавшие в то место, где находился брод, остались видны. Безумов двинулся к острову.
— Агрегат сей — настоящий шедевр технологии, когда-либо созданный руками человека. Конструкция его необычайно точна и сложна: корректируя движение Земли вокруг Солнца, он тем самым оберегает планету. Современные теории добычи энергии в сравнении с этим механизмом — жалкий примитив. Вы правы, Кэтрин, этот механизм — памятник прецессии, но вдобавок к этому он предназначен для того, чтобы ее контролировать и корректировать. А энергией вращения Земли можно управлять.
Криво ухмыляющегося Безумова теперь отделяло от камня лишь несколько футов. Кэтрин отчетливо видела его глаза — они казались пустыми, словно этим человеком, полностью поглощенным своими мыслями, управлял автопилот.
— Теперь, когда у меня наконец есть камень Бенбен, я верну его на место, на вершину Великой пирамиды, и невидимые потоки энергии космоса вновь будут служить человечеству.
Кэтрин была не в силах сдерживаться, и остановить ее не мог бы даже пистолет:
— Нет! Безумов, ты совершаешь страшную ошибку. Древние ведь не просто так сняли Бенбен, ты не ведаешь, что творишь!
Не обращая на нее внимания, Безумов пошел прямо на худенького копта.
— Мистер Поимандрес, благодарю за лекцию: я послушал с большим интересом, но она лишь подтвердила, что мои поиски были не напрасны. А сейчас будьте добры, отдайте камень Бенбен. — Нехорошо улыбнувшись, русский сделал еще один шаг вперед. — Я так переживал: успею ли найти его к сроку, не успею…
Поимандрес прижал камень к груди:
— Никогда! Только через мой труп…
Подняв правую руку и тщательно прицелившись в грудь копта, русский сухо проговорил:
— Я не ожидал услышать другого. Если вы так настаиваете…
Грохот выстрела в замкнутом пространстве пещеры был таким, что Кэтрин показалось, будто лопнули барабанные перепонки. Инстинктивно она резко присела на корточки и обхватила голову руками. Когда способность воспринимать окружающее вернулась, она заметила, что Рутерфорд тоже пригнулся, чуть согнув ноги в коленях, готовый к прыжку. Неловко упав, в стороне лежал Поимандрес, и не видно было, дышит он или нет. Выстрел был в упор, и Кэтрин решила, что копт умер. Затем Кэтрин вдруг почувствовала, что ее охватывает ярость. Прав был профессор: как слаба мудрость перед одним-единственным актом безумной жестокости. В воздухе стояла пороховая вонь, по щекам Кэтрин текли слезы, и она сжала зубы, изо всех сдерживая себя, чтобы не завыть и не броситься на злодея-русского.
Безумов заговорил снова, голос его был спокоен:
— Вы двое — ни с места. У меня нет особого желания причинить кому-то вред без причины.
Слезы продолжали бежать из глаз Кэтрин: она не могла оторвать взгляда от неподвижного тела Поимандреса, из-под которого на каменный пол вытекала кровь. Ради Поимандреса, ради профессора и всех тех хранителей древнего знания, что были последним оплотом мудрости перед сумасшествием Безумова и еще более страшной Корпорации, она обязана была что-то предпринять.
— Безумов, то, что вы творите, сумасшествие. — От волнения голос ее был слаб.
— Чушь! Я единственный, кто способен взять штурвал в руки и рулить этим миром по пути в светлое будущее. Только я в состоянии понять эту уникальную машину. Если я не добьюсь своей цели, Земля будет уничтожена.
Безумов взвесил на ладони камень Бенбен. Глаза его сверкали, лицо пылало — весь он будто излучал маниакальную энергию. Голос его был предельно серьезным — и понизился почти до шепота.
— Пять тысяч лет мы существовали в довольно мирных отношениях с экологией планеты. Однако это заблуждение. Совсем скоро мир превратится в настоящий ад — это его нормальное состояние — и все мы будем уничтожены. Можете вы себе представить, что нас ждет, когда проснутся супервулканы — а именно так оно в один прекрасный день и будет? Это всегда было нормальным явлением в жизни нашей планеты, и мы знаем точно — это будет. А когда случится — тушите свет! Как в древние времена, слои пепла и пыли заволокут небеса и закроют солнце. Урожай погибнет, промышленность и все блага цивилизации исчезнут в мгновение ока, воцарится хаос. Может, вы сомневаетесь? Может, вы считаете, что сценарий будет другим? Вы и вправду думаете, что я брежу? История прошлого — это и история будущего. Даже мистер Поимандрес согласился бы в этом со мной. События прошлого и события будущего — звенья одной цепи. И изменить нельзя ничего, если только я не запущу эту машину и не поведу нас к спасению.