– Да-да, – сказала она, начиная проявлять нетерпение. – Все так. Так в чем дело?
– Насколько мне известно, власти нашли бортжурналы «Охотника». Настоящие.
Тора побледнела, но взяла себя в руки.
– Ничего не понимаю. Какие журналы? Я так понимаю, что они были отданы в Архивы много лет назад.
– Доктор Кейн! – Ким произнесла это одновременно укоризненно, сочувственно и показав хорошую информированность. – Я понимаю ваше нежелание говорить на эту тему. В конце концов, речь идет о нарушении законов. Нарушении, в котором вы участвовали.
– Прошу прощения?
Тора говорила холодным тоном. Наверняка она гадала, сколько известно Мартину, но больше ее интересовало, что известно властям.
– Все в порядке, – сказала Ким под маской Мартина. – Эта информация стала мне известна, поскольку у вашего отца были друзья на самом высоком уровне. Те люди, которые не хотят ни дальнейшего ущерба его репутации, ни неприятностей для его дочери, ни судебного процесса о недвижимости, как могло бы произойти в случае, если была бы доказана обоснованность определенных обвинений или даже возникли бы достаточные сомнения о его роли в инциденте на пике Надежды, а также, возможно, в смерти Йоши Амара и Эмили Брэндивайн. Мне известно, что вы – единственная наследница своего отца. И вам следует осознавать, что любые денежные средства или материальные ценности, полученные вами от этой недвижимости, также могут быть затронуты любым неблагоприятным решением.
У Торы был вид человека, припертого к стене. Ким даже поежилась от внезапного приступа совести, но сказала себе, что другого способа нет. Эта женщина могла бы всего этого избежать, если бы пошла навстречу.
– Даже сегодня? – спросила Тора. – Разве нет срока давности?
– Боюсь, что нет. В случаях такого рода, где имела место гибель людей и преднамеренная фальсификация для ухода от ответственности… – Адвокат печально покачал головой. Ким понятия не имела, правда ли это, но без разницы. Тора сейчас в это верит, а только это и нужно.
– Насколько надежна ваша информация, мистер Мартин?
О'кей, пора закругляться. Ким добилась, чего хотела.
– Она верна, доктор Кейн.
Тора внимательно рассмотрела адвоката.
– Если мне нужна будет ваша помощь, могу я к вам обратиться?
– Конечно! Я буду рад помочь вам всем, чем смогу.
– Спасибо, – неуверенно сказала Тора.
– Надеюсь, что моя информация вам пригодится. Всего хорошего, доктор. – И Ким отключилась.
Из кабины она вышла, но позвонила домой по коммуникатору и подключилась к своей системе наблюдения. Метка на флаере предупредит ее, если Тора куда-нибудь полетит, а разъем на крыше даст подслушать любые разговоры.
Она пошла бродить по торговым рядам. Открыта была только пара магазинов. Ким рассматривала купальники у спортивного прилавка, когда прозвучал сигнал.
– Да, Шеп? – сказала она.
«Она звонит в музей Могучего Третьего. Хочешь послушать?»
– Да, пожалуйста.
Послышались далекие гудки. Потом ответил автоматический голос: «Доброе утро. Мемориальный музей Могучего Третьего».
– Могу я говорить с Микелом Алаамом?
«Как вас представить?»
– Тора Кейн.
«Одну минутку. Я посмотрю, на месте ли он».
Пока она ждала, Ким вспомнила должность Маркиса как президента «Алого рукава». Вспомнила Веронику Кинг. Прячь на открытом месте.
«Пропавшее письмо».
Случайный наблюдатель мог бы заметить улыбку в углах ее губ.
Черт меня побери, подумала она.
– Привет, Тора, рад тебя слышать. Как жизнь?
Ким узнала вежливый тенор Микела.
– Отлично, Микел, спасибо. – Пауза. – Давно не общались.
– Да, давно. – Ему, наверное, неловко, подумала Ким. Скорее всего это первый их разговор после снятия экспозиции, посвященной ее отцу. – Что я могу для тебя сделать?
– Я хотела спросить, будешь ли ты в музее сегодня утром, попозже.
– Да, я буду здесь. У меня в десять тридцать совещание. Ты хочешь приехать?
– Да, думала заглянуть, если это удобно.
– Тора, мне жаль, что так вышло.
– Я понимаю, Микел, это не твоя вина. – Но по ее тону этого не чувствовалось. – А когда ты освободишься?
– Совещание будет не дольше часа. А потом я в твоем распоряжении.
Ким услышала в его тоне недовольство. Он думает, что она приедет упрашивать насчет стенда ее отца.
– Можем мы вместе позавтракать? – Это было не то требование, не то приглашение.
– Да, вполне. С удовольствием.
Дальше были обычные вежливые слова, насчет приятно будет увидеться, хотел позвонить, но был слишком занят. Потом они обменялись заверениями, что очень рады будут друг друга увидеть, и прекратили разговор.
Так, что теперь?
Прячь на видном месте.
Ким надеялась выследить Тору Кейн на пути к бортжурналам «Охотника». Риск состоял в том, что она может уничтожить записи на месте. Ким надеялась, что для этого у Торы слишком сильная жилка ученого, но уверенности не было. Как бы там ни было, ей повезло. Ей даже не надо следить за меткой, как она планировала. Зато есть возможность добраться до них первой. Организовать все так, чтобы мрачное предупреждение Габриэла Мартина показалось правдивым.
Но времени было мало.
Она вызвала Шепарда.
«Что я могу для тебя сделать, Ким?»
– Шеп, мне нужно некоторое письмо от Могучего Третьего. Скопируй их бланк и дай мне письмо от них, в котором они соглашаются принять сегодня некоего Джея Брэддока по поводу работы над материалами войны с Пасификой. Письмо должно гарантировать Джею Брэддоку право обхода музея.
«А что за работа над войной с Пасификой?»
– Пусть тебя это не волнует. Такой работы нет.
«И подписать письмо я тоже должен?»
– Скопируй подпись Микела Алаама. Он там директор.
«Ким, это подлог».
– Я не знаю другого способа поставить на документе его имя. Электроника Шепарда издала какие-то забавные звуки.
«Знаешь, Ким, ты становишься профессиональным бандитом».
– Ничего не поделаешь.
«Куда ты сейчас направляешься?»
– Покупать одежду. Мне нужен новый наряд.
Ким прибыла в музей в десять сорок, снова одетая мужчиной и щеголяющая усами. Она надела тугое белье, чтобы скрыть груди, и просторную вышитую блузку, чтобы спрятать то, что не удалось стянуть. Волосы у нее стали ярко-рыжие. Цвет кожи был слегка изменен, а на глазах появились темные линзы. Микел, как она была уверена, ее не узнает. Еще она вложила в карман два тщательно подписанных диска для данных.