Был поздний вечер ранней осени. После полета «Мак-Коллума» прошел год и четыре месяца. Почти весь день шел дождь, и звезд на небе не было.
– Очень мило с твоей стороны это отметить, Кэнон.
Он сидел за столом. Проницательные глаза блестели в свете лампы, освещающей гостиную Ким.
– Ты сильно рискнула от имени нас всех, но оказалось, что ты была права.
– Ты как будто этому не рад.
– Нет. Я рад, что они нам не угрожают. – Он наклонился вперед, подпер подбородок пальцем. – Ким, я не хочу, чтобы ты неправильно поняла то, что я сейчас скажу. Я очень рад, что эти создания с Ориона настроены благожелательно. По-видимому, благожелательно. Но факт тот, что мы не знаем, как это скажется на нашей жизни в долгосрочной перспективе. Я всегда очень тебя уважал. И мне трудно это сказать, но я хочу, чтобы ты знала: твой поступок – самый безответственный и самоуверенный, какой я только в жизни видел.
И наконец, проявился Майк Плимут. Хранитель Архивов. Как-то зимним вечером он поджидал ее, когда она вышла из Института. Со времени их встречи прошло почти три года.
– Майк! – Ким была смущена, взволнована.
– Привет, Кей! – улыбнулся он.
– Меня зовут Ким.
Он кивнул:
– Я знаю. Тебе много хлопот стоило добыть мою ДНК.
В его голосе не было слышно злости.
– Я прошу прощения. – Они стояли, глядя друг на друга. – Нам был нужен образец. Как ты меня нашел?
– Это было нетрудно. Ты знаменитость.
– Ну… – Ким запнулась. – Я бы хотела извиниться, но…
– Ничего, – сказал он. – Не надо извиняться. Все в порядке.
Вокруг стояли высокие сугробы, и приближалась очередная снежная буря.
– Я рада, что ты приехал. Я бы сама тебе позвонила, но мне было неловко.
– Понимаю. – Он помялся в нерешительности. – Я вот насчет чего думал: у нас же была договоренность поужинать. Я был бы рад…
Она тоже замялась, начала объяснять, что в этот вечер занята, потом подумала, зачем ей это надо, и вообще – какого черта?
– Конечно, Майк. С удовольствием.
Они пошли в «Вид на океан» и заказали по бокалу белого вина, чтобы посмаковать его при свечах. Было еще рано, ресторан был почти пуст и только начинала играть тихая музыка.
Они говорили о путешествиях к Ориону, а когда Ким попыталась сменить тему, спросить, как дела в Архивах, он засмеялся и отмел вопрос.
– Как всегда, – сказал он. – Ничего интересного не было после большого взлома.
Он спросил, что она чувствовала, когда пришло первое сообщение «Где они?», и о чем думала, когда на нее надвигалась пелена, а она стояла на корпусе «Мак-Коллума», и какое это чувство – находиться в одной комнате с чио-чио, как теперь называли инопланетян. Кличка, данная им Терри, прилипла.
Она ответила, что последовательно сменялись радость, страх и что она никогда не была с ними в одной комнате.
– Только Эрик был в одном помещении с ними. Они такие маленькие, и физическая встреча так сложна, что это было один раз – чисто символически. Наверное, мы с ними мало будем проводить времени вместе.
Он спросил ее, зачем корабли были вооружены.
– Это было недоразумение, – ответила Ким. – Устройство, которое убило Эмили – не оружие. Оно используется для проецирования гравитационного поля перед кораблем. И оно меняет пространство. Или материю и энергию, если они окажутся на пути.
Существовала распространенная точка зрения, что новая раса не так способна, как люди. Их цивилизация на тридцать тысяч лет, если не больше, старше нашей, но технология продвинулась не сильно.
– Циклическое развитие, – объяснила Ким. Темные века.
Вверх и вниз. – Похоже, что на автоматический прогресс рассчитывать нельзя. У нас тоже была пара периодов темных веков. Один большой, после Рима, и другой поменьше, здесь. – Ким посмотрела на освещенного свечами собеседника. – Не похоже, чтобы эти периодические спады были просто отклонениями. И одно это знание уже стоит той цены, что мы заплатили.
– Так что ты собираешься делать сейчас? – спросил он.
А в самом деле, что? У нее есть предложения со всех Девяти Миров, предложения мест, которые позволят ей навеки бросить работу по сбору средств и стать серьезным астрофизиком.
– Выбирать, – сказала она. – Делать то, о чем всю жизнь мечтала.
Он потянулся через стол и взял ее за руку.
– Я все время о тебе помнил.
Она улыбнулась:
– Это я вижу.
– И ты отсюда уедешь?
– Быть может.
– А я никак тебя не смогу убедить остаться?
Она придвинулась поближе, коснулась его щеки.
– Кажется, Майк, мы с тобой всегда идем в разные стороны.
Потом он отвез Ким домой, на остров, и она пригласила его зайти. Начал сыпать снег.
– Нет, – сказал он, – сейчас не надо. Пусть ты мне будешь должна приглашение. Тогда я буду знать, что увижу тебя снова.
18 января 623 г.
Камень, поставленный в углу берега Кабри, не особо заметен, если не искать. Надпись на нем гласит просто: «В память…» – а дальше идут пять имен: Шейела Толливера, Бентона Трипли, Эми Брикер и еще двоих охранников.
Вероятно, Ким обязана жизнью Эми и ее товарищам.
За двадцать с лишним лет, что прошли с той страшной ночи на берегу, жизнь вернулась в Северин. Деревню отстроили, на озере снова появились лодки, воздвигли станцию маглева. Даже киоск с напитками вернулся, и летом рядом с берегом плавает новый плот. Сейчас был мертвый сезон, начало декабря, но все равно здесь не было так мрачно, как ей помнилось. Сквозь лес проглядывали огни деревни, а если встать у самой воды, видна была и ратуша.
По небу плыли огни. Некоторые из них несли сановников, летящих приветствовать первых гостей иной расы. Ну быть может, не совсем первых.
Завтра они прибудут в Северин, гости и хозяева. Будут произноситься речи, будут играть оркестры, и откроют второй памятник:
Экипажу «Доблестного», отдавшему свои жизни ради тех, кого никогда не знали.
Термин «экипаж», вероятно, должен был включать в себя и пелену, и Ким это было не слишком приятно. Но не известно, что пришлось пережить этому покинутому созданию, так что лучше забыть и не вспоминать. И все равно Ким чувствовала стоящий позади камень.
Чио-чио не дают кораблям имен, а обозначения не поддаются переводу, так что все согласились, что данное людьми имя для данного случая вполне подойдет. Несколько судов класса «Доблестного» уже прибыли в Небесную Гавань в память этого события.