– Нет, спасибо, я его возьму как есть.

Она задумалась, куда его можно будет повесить, и пожалела, что не взяла чего-нибудь из ранних периодов Кейна. Произнеся над картиной несколько одобрительных звуков, Гульд свернул ее и вложил в футляр.

– А он был подавлен после события на пике Надежды? – невзначай спросил Солли.

Гульд приложил пальцы к вискам, будто даже вспоминать было больно.

– О да. Он уже никогда не был прежним.

– А что изменилось?

– Это трудно объяснить. Он всегда был дружелюбен, открыт, легко шел на разговор. Ну, может быть, это и преувеличение. Но он не был трудным человеком, как часто бывает с талантами. И все это исчезло. Он стал искать уединения. Я в те времена почти каждый вечер ездил в Северин, там жила моя жена. То есть мы еще тогда не были женаты. И я пользовался этим предлогом, чтобы зайти к нему, посмотреть, что он делает. Он тогда не был так известен, как сейчас. Но я знал, всегда знал, что настанет день и он будет великим художником.

Он продавал свои работы через меня. В те времена за них давали немного, совсем не так, как сейчас. Но деньги ему не были нужны. Он просто занимался живописью. Вы меня понимаете?

Она кивнула.

– Я вам не говорил, что я там был, когда это случилось? Когда взорвалась гора? Это было страшно. Деревня находится внизу и была защищена от взрыва, иначе бы мы все погибли. Но по небу летели скалы и деревья. Мы не могли понять, что случилось. Потом налетела пыль. Люди задыхались и погибали… – Глаза Гульда затуманились. – Мы с Сашей делали что могли, но… – Он развел руками. – Ладно, не стоит рассказывать.

Ким и Солли стояли молча и ждали.

– Я тогда собирался заняться его работами. Покупать их самому, потому что их недооценивали, и ждать, пока цены поднимутся. Сейчас они в тридцать, в сорок раз дороже, чем были тогда. И спрос все еще превышает предложение. – Он повернулся к «Осени». – Вот поглядите. Есть кто-нибудь сейчас такого масштаба? Разве что Краббе или Хоскин. Нет, Хоскин, пожалуй, нет. – Он мотнул головой, отвергая мысль о Хоскине.

– Вы, случайно, не знали Кайла Трипли? – спросила Ким.

– Трипли? Нет, не знал. Он жил на вилле, поодаль от всех. С обычными людьми он не общался – это было ниже его Достоинства.

– Можно сказать, что они с Кейном были друзьями?

– Да нет, пожалуй.

– Он был у Кейна работодателем.

– Это совсем не то, что друг.

Ким с трудом отвела глаза от «Осени».

– Еще одно, мистер Гульд, – сказала она. – Я интересуюсь тем, что вызвало этот темный период. У вас не было ощущения, что его причиной мог быть не только взрыв? Может быть, гибель женщины?

– Я знаю, что на него очень подействовало то, что случилось с ней.

Гульд многозначительно поглядел на изображение Эмили.

– Он это говорил?

– Это видно в его вот этой работе. Но прямо – нет, не говорил.

– А еще что-нибудь?

– Ничего, что я вам уже не сказал. Он просто в какой-то степени ушел в свою раковину. Шатался по своему большому дому. Даже свой кабинет запер.

– Запер кабинет? Как это?

– В прежние времена, когда я к нему заезжал, мы сидели в кабинете и выпивали. Гостиная у него была слишком чопорная, он ее не любил. А потом вдруг мы с ним стали общаться только в гостиной и кабинета я больше не видел. Вряд ли это что-то значило, но это было странно. Будто он там женщину прятал.

Они пообедали в ресторанчике под названием «Рюкзак». Пошел снег, подул холодный ветер. Солли задумчиво расправлялся с мясом и гарниром.

– Сейчас закончим, – сказал он, – и отправимся, пожалуй.

– Ага, пока погода не стала еще хуже. – Прогноз сообщал, что снегопад к полуночи прекратится, а мороз будет крепчать.

– А я удивился, что ты выбрала эту картину, – сказал Солли.

– А что такое? Она красива.

– Я думал, ты хочешь купить ту, где Эмили. «Осень». Ты от нее не могла глаз оторвать.

Она подняла бокал с вином и посмотрела через него на огонь камина, любуясь игрой света.

– Да нет, – сказала она. – Я хотела такую, которую можно повесить на стену.

Солли поглядел на нее:

– Это все еще мучительное воспоминание?

– Да. – Она пожала плечами. – И еще – обнаженность.

– Я не знал, что ты такая пуританка.

– Только если натурщица так похожа на меня.

Солли был ее давним другом. В эту ночь она была ему особенно признательна, может быть, потому что он с ней поехал, хотя и говорил, что она преследует иллюзию. Что ж, так думали они оба.

В этот вечер, стоя вместе с ним на пешеходной дорожке, откуда открывался вид на Орлиное Гнездо, под густым снегопадом, в нескольких километрах от Северина, она чуть не предложила, чтобы они провели эту ночь вместе. Забыли о призраках. Но когда Солли сказал, что уже поздно и надо идти, она оставила эту мысль и застегнула куртку.

4

Самое знаменитое из видений – это, конечно, Северинский фантом, который наблюдали в разрушенной деревне, давшей ему имя. За последние двадцать пять лет было более двухсот его подтвержденных появлений. Несколько случаев гибели людей также приписывают этому призраку. В наше время мало найдется людей настолько неразумных, чтобы искать приключений в этой долине после наступления темноты.

Тери Капер, «Легенды северо-запада», 597 г.

Когда они взлетели с крыши «Шлюза» и взяли курс на юг, было уже половина двенадцатого.

Снег валил ровно и сильно. Огни казино и клубов заволокло бурей, и они быстро исчезли, когда «старлайт» набрал высоту. Экраны показывали почти полное отсутствие в воздухе других машин.

– Ты так же замерз, как и я? – спросила она у Солли. Солли откинулся в кресле с чашкой кофе, предоставив ИРу вести машину.

– В этом есть хорошая сторона, – сказал он. – Представь себе, как тепло тебе будет, когда ты доберешься до своей кровати.

Локаторы показывали реку, текущую меж широких лесистых берегов. Ким выглянула в снежную темноту и увидела идущую с запада группу огней. Поезд, наверное, хотя трудно было сказать точно.

Она стала разглядывать распечатанную карту деревни.

– Когда прилетим в Северин, – сказала она, – наверное, стоит не только приземлиться и малость пошататься вокруг.

– В такую вьюгу? Что ты еще можешь сделать, Ким?

– Воспользоваться возможностью заглянуть на виллу Трипли.

– Зачем?