Теперь мы пытаемся помочь разумным существам, которые не в силах помочь себе сами. Удастся нам это или нет – никто не знает. Но в одном я уверен: если мы когда-нибудь поверим тем, кто считает, что Бог создал расу увечных детей, мы в них и превратимся.
И кто тогда поможет гумпам?
Скай держался на весьма почтительном расстоянии от ежа. Увидев, как тот взорвался у альфы Живописца, Скай проникся глубоким уважением к этим штуковинам.
Эмма, сидя рядом с мужем, смаковала тушеную говядину. Аромат наполнял весь мостик.
– Билл, – приказал Скай, – отправляй модули.
Он скорее почувствовал, чем услышал запуск.
– Модули запущены, – сообщил Билл.
Еж был в сорока четырех тысячах километров от облака.
– Отойди на пять тысяч километров.
Билл развернул «Хеффернан» и отступил, выполняя приказ.
– Не выключай двигатели.
ИИ улыбнулся. Он был на экране, сидел в своем кресле.
– Мы готовы удрать в случае необходимости. – Он посмотрел налево. – Скай, сообщение из Академии. От руководителя миссиями.
Эмма улыбнулась.
– Очередное предупреждение, чтобы мы были поосторожнее.
– Давай посмотрим, что она сама нам скажет, Билл.
Загорелся верхний экран. Сначала на нем появился логотип Академии – свиток и светильник на фоне голубого земного шара Объединенного Мира, – а затем возникла Хатч. Она сидела на краю своего стола.
– Эмма, Скай, я подумала, вам будет интересно узнать предварительные результаты. Похоже, это не просто взрывы. Не могу четко объяснить, но, надеюсь, у Эммы получится. Выброс энергии упорядочен. Именно так говорят исследователи. Они считают, что это сделано намеренно, с какой-то целью.
Мы надеемся, когда вы закончите, у нас появятся соображения насчет того, что это за цель. Мы очень ценим то, что вы для нас делаете. Знаю, у вас не самое воодушевляющее в мире задание.
Она подняла руку, прощаясь, ее снова сменил логотип, и монитор отключился. Скай посмотрел на жену.
– Упорядочен?
– Тетя сказала чистую правду. Представь себе взрыв, при котором энергия не просто выбрасывается, а представляет собой что-то вроде кода.
– Для чего?
Эмма пристально посмотрела на изображение Омеги, спокойно плывущей на вспомогательном экране.
– Иногда для того, чтобы стимулировать наноустроства. Заставить их начать работу.
Модули прибыли к ежу и открылись. Двенадцать маневровых двигателей собрались, подобрали топливные баки и окружили ежа. По сигналу каждый из них засек особое место посадки, на которое был запрограммирован, и при помощи магнитных зажимов прикрепился к ежу. Все двенадцать посадочных мест были тщательно выбраны, чтобы двигатели выстроились на этом в высшей степени неровном объекте почти параллельно друг другу. Им предстояло выполнить функцию тормозных ракет.
– Все на месте, – доложил Билл. – Готов приступать.
– Выполняй.
Двигатели одновременно запустились. И продолжали работать.
Довольный, Скай налил себе тарелку супа, приготовленного Эммой.
– Ты хорошо делаешь дело, милый, – сказала она.
– Да, верно. – Он вернулся на свое место и медленно отставил тарелку. Билл выводил на экран параметры торможения, величину оставшихся запасов топлива и данные контроля положения.
Опасения, что магнитные зажимы повредят устройство, к счастью, не оправдались.
Корабль висел в темноте, в колодце между звездами. Ни одна звезда не освещала небо, ничуть не похожее на ночное небо Земли. Было понятно, что вы далеко в межзвездном пространстве. Не было никакого очарования, никаких острых ощущений оттого, что вы окружены далекими солнцами и созвездиями. Единственное, что чувствовалось, это расстояние.
– Топливо у тормозных ракет на исходе, – сообщил Билл, – остается две минуты.
Важно было, чтобы все двигатели выключились одновременно, а еще – не допустить, чтобы в одном или двух кончилось топливо: тогда остальные уведут ежа с заданного курса.
– Билл, где мы окажемся, если выключим их на тридцать секунд раньше?
– Еж сбросит тридцать километров в час.
– Хорошо. Это значит, что облако его догонит?..
– Через шестьдесят дней. 27 июня.
– Хорошо. Так и сделаем. – Скай поднялся с кресла.
– Не нравятся мне эти штуки, Эм.
– Мне тоже не нравятся, – откликнулась она.
Он посмотрел вниз на навигационный экран, где появились шестидесятидневный календарь и часы и начался отсчет секунд.
– Я пошел спать.
Она кивнула.
– Иди. Я догоню тебя через минуту. – Эмма смотрела на облако. Оно было темным и тихим. Мирным. В этой огромной пустоте невозможно было увидеть, что оно несется по небу.
– О чем ты думаешь, Эм?
– О папе. Помню, однажды вечером он рассказывал мне, как все изменилось, когда люди узнали об Омегах.
– В каком смысле?
– До того, говорил он, люди всегда считали, что они – пуп мироздания. Вселенная создана для нас. Единственной ее части, способной мыслить. Наш Бог был всеобщим Богом, он даже нанес нам визит. Мы несли ответственность. Я никогда об этом так не думала. Я выросла с облаками. – Она прикоснулась к экрану, и тот погас. – Убила бы.
Омеги – это знак, сигнал, что в Галактике действует нечто намного превосходящее нас. Когда-то мы использовали церкви, дабы продемонстрировать, что мы – цари мироздания, венец творения. Теперь мы в них прячемся.
Грегори Макаллистер. «Девушка с букетом всегда затмевает всех». «Вольный издатель». 2220 год.
– Никогда не видел ничего подобного, – сказал Марк Стивенс, капитан «Камберленда», пристыковавшись к «Дженкинсу». Он говорил об Омеге. – У этой чертовой штуки появились щупальца.
Это была иллюзия. Джек объяснил, что торможение изрядно растрясло облако и оно по мере замедления выбросило вперед гигантские «перья». И еще – с левой стороны, поскольку оно продолжало медленно поворачивать.
– Меня от этого в дрожь бросает, – заявил Стивенс.
Джек Марковер был выходцем из Канзас-сити: родители – из среднего класса, в семье трое детей, обычная школа. Сразу после ее окончания он обручился, что категорически не одобрили его родители. Они полагали, что Джек поступит в медицинский и преуспеет там, где потерпел поражение его отец.