– Порядок, – доложил он и приготовился ждать.
Келли должна была поддерживать с ним связь, но Диггер был не в настроении разговаривать, и, получив от него сообщение, она отключилась. Диггер сидел, жалея, что не может повернуть время вспять и исправить то, что наделал. Страшная цена минутной глупости.
Через закрытую на цепочку дверь ему был виден кусочек помещения с двумя урнами и полками, уставленными гончарными изделиями. Гумпы шумно двигались внутри, но ни один не вышел во двор. За что Диггер был им благодарен.
Солнце переместилось на западную сторону неба. В переулке послышались голоса. Двери открывались и закрывались, слышались крики и чавканье животных, а один раз Диггер отчетливо услышал, как кто-то выбивает ковер.
Тело Джека стало коченеть.
Диггер попытался выговориться, но быстро умолк, обнаружив, что просит прощения. Это было глупо. Тогда он пообещал сделать все возможное, чтобы экспедиция увенчалась успехом. Вот чего хотел бы Джек, и Диггер этого добьется. Это был единственный способ облегчить душу, какой он мог придумать.
Дождевые облака, нависавшие над городом весь день, стали темными и угрожающими, но все разрешилось несколькими зарницами, и небо расчистилось.
С наступлением темноты на улицах стало более шумно. Относительно тихих покупателей сменили гумпы, которые вышли повеселиться вечером. Движение повозок в переулке остановилось. Масляные лампы в лавке еще недолго горели, но с появлением первых звезд погасли. Двери закрылись, и изнутри загремели засовы.
Время от времени с Диггером связывалась Келли. В течение дня он успокоился, проклиная то гумпов, то себя, он хотел бы снять с себя ответственность, но постоянно вспоминал предупреждение Джека. Не надо. Джек знал, что случится.
Уже почти в полночь Диггер решил, что можно предпринять относительно безопасную попытку. Даже теперь редкие гумпы еще околачивались в кафе.
– Вылетаю к тебе, – сказала Келли
Земляне успели воспользоваться затишьем. Келли прилетела с моря, и, насколько Диггер мог судить, никто не видел, как шаттл снижался над крышами. Гумпы в кафе пели, веселились и не выходили за порог. Зависнув выше уровня крыш, Келли сбросила веревку. Диггер обвязался сам и закрепил Джека под мышками. Когда все было готово, Диггер глубоко вздохнул. Болтаться на веревке под шаттлом не отвечало его представлениям об удовольствии.
– Ладно, – буркнул он. – Поехали.
Келли нашла пустынный пляж и опустила их. Когда все оказались на земле, она вышла, обняла Диггера, печально посмотрела на Джека и снова обняла Диггера.
– Мне жаль.
Джека вернули на «Дженкинс». Марковер не принадлежал к Церкви, но подчас говорил, что хотел бы верить в идею любящего Бога, – поэтому его спутники прочитали несколько соответствующих отрывков из Библии. И попрощались с ним.
Когда панихида закончилась, Келли заявила, что Диггеру стоит чего-нибудь выпить, а она пока поместит тело в хранилище. В условиях пониженной гравитации корабля это было несложно, и Диггер с благодарностью принял предложение Келли.
Пока она была внизу, он открыл одну из бутылок, которые Марк привез накануне – теперь казалось, что в прошлом веке, – и наполнил два бокала, отставив один в сторону.
До него дошло, что его желание сбылось: он остался наедине с Келли.
Утром Диггер заполнил отчет, взяв на себя всю ответственность, но сообщил о происшествии в общих чертах, не упоминая о монете, просто сказал, что на миг утратил бдительность, вследствие чего был обнаружен и толпу охватила паника. Он добавил, что понимает: его, вероятно, захотят отозвать. Если так, он подчинится. Но просит разрешить остаться, чтобы завершить начатое.
Между тем предстояло еще расставить жучки по всему перешейку. Люли вернулись на поляну, но, когда Диггер собирался выходить, Келли заявила, что пойдет с ним.
– Слишком опасно, – возразил он.
– Именно поэтому тебе нужен напарник.
Возник спор, но в глубине души Диггер не хотел упираться и после того, как почувствовал, что убедил Келли в своей готовности сделать все в одиночку, согласился, и они отправились вдвоем.
К полудню они добрались до места вчерашнего происшествия. Квартал портных. Жизнь вернулась в привычное русло, и даже если гумпы обсуждали случившееся, по ним нельзя было определить точно. Торговец, у которого Диггер пытался накануне стянуть монету, стоял за прилавком и, казалось, был поглощен работой.
– Давай поснимаем, – чрезвычайно деловито предложила Келли, наверное, чтобы не позволять Диггеру предаться воспоминаниям.
В паре кварталов к западу от торгового района началась зона, где преобладали парки и общественные здания. На одном из строений снаружи лепились вывески вроде тех, что до сих пор попадаются рядом с маленькими сельскими церквями на юге Северо-Американского Союза. Исследователи засняли их и вошли внутрь.
Широкий коридор с высоким сводчатым потолком вел в глубь помещения. По обе стороны располагались широкие двери, несколько гумпов бродили туда-сюда, заблудившись в этом пространстве. Из боковых комнат доносились голоса.
Диггер заглянул внутрь и увидел гумпов, собравшихся вокруг стола. Видимо, они что-то обсуждали, но утверждать было сложно. Казалось, гумпы вкладывают больше энергии в разговор, чем люди. Смех звучал раскатисто, доводы – громогласно, переговоры велись более демонстративно. Эта группа говорила на повышенных тонах и казалась обозленной.
– Скоро подерутся, – сказала Келли.
Диггер усомнился.
– Думаю, они просто увлеклись спором.
– Они не скрывают своих чувств, так ведь?
– Да уж. – Диггер тихонько вошел в комнату и установил жучок на полке, заваленной свитками, направив его так, чтобы в кадр попал стол. Потом земляне вернулись в холл.
– Билл, – произнес Диггер, – первое устройство включено. Как прием?
– Громко и четко. Картинка превосходная. О чем спор?
– Один из них жульничал в покер.
– Правда? Они играют в покер?
Диггер ухмыльнулся.
– У Билла нет чувства юмора.
Келли сжала его руку.
– Конечно есть. Он нарочно сказал это так серьезно.
Жучки расставили в других зданиях, несколько штук разместили около магазинчиков, другие спрятали в парках, которые были повсюду. В них стояли великолепные пурпурные деревья в цвету, а среди растений, волнующих многообразием красок, были проложены мощеные дорожки. Там стояли скамейки, низкие и широкие, не подходившие ни Келли, ни Диггеру, но прекрасно устраивавшие местных. И еще там были статуи, изображавшие, как правило, гумпов, иногда животных. Несколько дорожек сходились к центральной композиции, скульптурной группе – несколько крылатых гумпов располагались в весьма вольных позах, нагишом, хотя гениталии были осмотрительно скрыты. У особей женского пола, теперь земляне в этом убедились, были груди, подобные человеческим.