— Познакомьтесь, — предложил он, — капитан Максим Гейдаров, тоже наш сотрудник…
Мы были знакомы с погибшим Шамилем Тушиевым уже много лет. Еще когда меня оформляли офицером и Кафаров знакомил меня с составом нашей группы, я с изумлением узнала, что человек, с которым я была знакома задолго до того, как пришла к полковнику Кафарову, оказывается, был его информатором и более того — сотрудником той самой группы, в которой теперь должна была работать и я. А если говорить точнее, он был завербован еще в советское время и с тех пор сотрудничал с органами безопасности, которые тогда назывались Комитетом государственной безопасности, а теперь именуются Министерством национальной безопасности. На самом деле нашу местную агентуру спас бывший генерал КГБ, которому рано или поздно обязательно поставят памятник. Когда в мае девяносто второго года произошел очередной переворот и в КГБ приехала комиссия из представителей новой власти, так называемых «фронтовиков», они потребовали выдать им в первую очередь списки агентуры. Генерал предложил приехать через несколько часов якобы для того, чтобы привести документы в порядок. Приехавшие дилетанты легко согласились. Генерал в течение нескольких часов добросовестно уничтожал все документы, а перед самым приездом комиссии застрелился. Вот такое понятие долга. Вот такое понятие офицерской чести, которое еще существовало даже в наше бессовестное время. Именно поэтому Тушиева никто не разоблачил и уже через некоторое время он сам вышел на связь. Разумеется, связь восстановили, и Шамиль снова стал работать с органами безопасности. Тушиев работал в филармонии уже больше двадцати пяти лет. Пришел сюда завхозом еще в середине восьмидесятых, а через несколько лет стал заместителем директора по хозяйственной части. И с тех пор не менял своего места работы уже столько лет. Тогда еще существовал Советский Союз. Тушиеву отчасти повезло. Тогда директором филармонии стал известный певец и композитор Полад Бюль-Бюль оглы. Именно он и сделал Тушиева своим заместителем по хозяйственной части. Полад вообще любил людей, умеющих работать и выполнять его указания. Именно он взял своим заместителем бывшего директора театра, который тоже пришел работать завхозом. И этот заместителем министра прекрасно трудится до сих пор. Так и Тушиев. Через несколько лет Полад был назначен министром культуры и почти сразу предложил Шамилю перейти в министерство руководителем хозяйственного отдела. Но Тушиев отказался. И остался в филармонии. Разумеется, его никто не мог тронуть, так как все помнили, что он креатура самого министра культуры.
И он проработал на своей должности в течение более чем двух десятков лет, пока за окнами менялись режимы и даже социальные системы. Из социализма мы вернулись в капитализм, вместо советской республики появилось независимое государство. Вместо партийного функционера Кямрана Багирова, который руководил Азербайджаном, появился специально вызванный из Пакистана посол Абдул-Рахман Везиров, его сменил крепкий хозяйственник Аяз Муталибов, потом случайно оказавшийся на должности бывший врач Ягуб Мамедов, потом временно руководил республикой лидер партии «Мусават» Иса Гамбар, потом еще более случайно оказавшийся президентом наивный романтик и очень слабый политик Абульфаз Эльчибей. Ну и наконец, их всех сменил Гейдар Алиев, и в Баку наступила относительная стабильность. Если учесть, что филармония находится напротив президентского дворца, то можно сказать, что все события этих бурных лет проходили перед глазами Шамиля Тушиева. Семь руководителей республики за период с февраля восемьдесят восьмого по июль девяносто третьего. За пять с небольшим лет! По-моему, многовато. Если в любой организации за такой период сменится семь руководителей, то она просто развалится. А если на новой машине поменять за пять лет семь водителей, то она превратится в хлам. Нам еще повезло, что мы смогли вылезти из этой идиотской ситуации, потеряв почти пятую часть своей территории и получив тысячи раненых, погибших, пропавших без вести и миллион беженцев в собственной стране.
А Тушиев все это время работал в филармонии. Со стороны может показаться невероятным, что он сумел продержаться столько лет на одной должности. Но он был незаметным и скромным сотрудником. Он умудрялся слышать все, о чем говорили в кулуарах филармонии зарубежные послы и иностранные гости, депутаты и министры, творческие люди и обычные зрители. Филармонию часто использовали для официальных встреч и для важных приемов. Люди привыкли здесь часто встречаться и обмениваться мнениями по всем волнующим их вопросам. И Тушиев незаметно оказывался рядом. Это могло показаться невероятным, но его сведения всегда были исключительно полезными и важными. Иногда он умудрялся услышать даже секреты особой государственной важности, когда кто-то из зарубежных послов случайно выдавал намерение своего государства в разговоре со своим собеседником. К несомненным достоинствам Тушиева относилось и его знание английского языка. Он вообще окончил институт иностранных языков и хорошо знал английский.
В семидесятые-восьмидсятые годы этот институт был своеобразном институтом невест, когда там учились в основном только девушки, которые должны были получить высшее образование. О применении языков в таком закрытом обществе, каким был советский Азербайджан, никто тогда и не думал. В этом институте учились обычно и комсомольские активисты, которым нужно было также получать высшее образование и где они могли почти не посещать занятий. Считалось, что серьезные молодые люди оканчивают юридический факультет, чтобы стать прокурорами или следователями. Карьера учителей школ никого не прельщала, а ни на что другое рассчитывать было просто невозможно. Дипломатов готовили Московский и Киевский международные институты, куда поступали только по направлению из республики. Тушиев окончил ин. яз., честно проработал в районе три года учителем и, вернувшись в Баку, остался без работы. И только спустя некоторое время устроился завхозом в филармонию, где его и завербовали. Причем задолго до самого появления Кафарова в Баку. Но именно Микаил Алиевич оценил важность поставляемой информации Тушиева, оставив его в филармонии и настояв, что труд такого важного информатора должен оплачиваться по максимальной ставке. Что устраивало и самого Шамиля Тушиева. Он был человеком без особых амбиций, вполне довольный и своим материальным положением, и своим социальным статусом заместителя директора филармонии. Интересно, что за последние двадцать лет там было только три работающих директора. Первый — Полад Бюль-Бюль оглы — почти сразу ушел в министры. Второй — Меликов — возглавлял одновременно филармонию и государственную оперу, поэтому соответственно делил свое пребывание в организациях на две части, предоставив своим заместителям большую самостоятельность. А третий — талантливый пианист Мурад Адыгезалзаде — был слишком творческим человеком, чтобы вмешиваться в работу Тушиева, и тот благополучно проработал все эти годы.
И вот теперь его убили. Меня так потрясла эта новость, что я долго не могла прийти в себя. Нет, я не плакала, хотя с Шамилем мы действительно дружили. Но было очень больно. Как будто потеряла не просто друга, а любимого брата, с которым прошла почти вся моя жизнь.
На следующий день, когда мы встретились с Гольдфарбом, он сразу заметил мое состояние.