– Этот человек Эндрю Фуш? – улыбнулась Берта.

– Именно он, – засмеялся дядя. – Кстати, на него я вышел опять-таки благодаря доктору больного англичанина. И вот что я хочу сказать, – кивнул он. – Семья Уильямс очень серьезные противники, – усмехнулся он. – И не склонны потакать капризу отца, то есть выкупать камень у мадам Леберти. Я знаю, что ты хочешь сказать, – улыбнулся он, кивнув Гансу. – Что это ее псевдоним как владелицы двух музеев. Ее… – и замолчал. Берта и Ричард переглянулись. – Музеев два, – пробормотал Гейдрих. – А мы, как и все остальные, знаем про один. А где второй?

– А почему ты говоришь, что музеев два? – спросила Берта.

– Мне так сказал доктор Стен, – ответил Гейдрих. – Он сказал, что музеев два. Так, – кивнул он Фишке. – Звони доктору и…

– Доктор Стен уехал в Испанию, – напомнил тот. – Действительно, – вспомнил тот. – Его телефон недоступен. Скорее всего он сейчас летит в самолете, а в последнее время на многих авиалиниях разговоры…

– Ладно, – вздохнул Гейдрих. – Вот что, – посмотрел он на Берту. – Сегодня же отправляйся во Францию. Там тебя встретят, – кивнул он. – Мой старый приятель. Он не совсем в курсе дел, но помочь согласился. Вопросов задавать не будет. В аэропорту позвонишь по этому номеру. – Он отдал ей визитку. – И тебя встретят. Спросят, как погода в Персии, – улыбнулся он. – Так ты узнаешь связного. Номер запомни, – кивнул он. – Ты, – посмотрел он на Капута, – едешь в Берлин. Узнаешь у Адольфа, выходил на него Койот или нет. И оставь наблюдение. Койот наверняка понял, что Адольф сдал его, и обязательно навестит того. А по времени Койот уже мог выбраться из Монголии. Его способности нам известны, – криво улыбнулся он. – Так же как то, что он мстителен. Это, пожалуй, его единственный недостаток, – усмехнулся он. Вытащил сигарету и, понюхав, сунул обратно в пачку. – Пытаюсь бросить курить, – пробормотал он. – Ты, – взглянул он на Фишке, – поедешь в Россию. Найдешь Ивлева. Я правильно назвал фамилию? – посмотрел он на Ганса.

– Правильно, – кивнул тот. – Но будет лучше, если вы не станете искать его, – вздохнул он. – Тем более посылая людей. Ивлев сам явится к вам. Его дочь выезжает в Берлин, в клинику Марлеха. У нее болен ребенок и…

– Ты молодец, Ганс, – удивленно отметил Гейдрих. – И когда…

– Она приедет через двое суток, – ответил Ганс. – Когда я вышел на Ивлева и узнал про его родственников, я подумал…

– Когда ты все успеваешь, Ганс?! – засмеялся Гейдрих.

– Я начал анализировать все случившееся в Монголии и наши подозрения относительно Зудина, – пояснил Ганс. – Высчитал Ивлева и узнал все остальное. Я не сказал про болезнь его внука, потому что не знал. Мне об этом сообщили только что, – показал он на сотовый.

– Значит, в Россию ехать не надо, – усмехнулся Гейдрих. – И вот что, Ганс, – улыбнулся он. – Ты впредь держи меня в курсе своих дел. Хорошо?

– Извините, Адмирал, – вздохнул Ульдрих. – Я предпочитаю сообщать достоверную информацию.

– Тоже правильно, – кивнул Адмирал.

Лондон. Англия

– И что ты скажешь? – кивнул на стол Ричард.

– Что там? – подошла к столу Маргарет. Замерла. – Какая красота, – прошептала она. – Это камень мадам Леберти? – не отрывая взгляда от переливавшегося разными цветами камушка в позолоченной маленькой коробочке, спросила она.

– Впечатляет, – подмигнул ей брат. – Это привез Шонри, – засмеялся он. – Он видел в какой-то лавке около восточного…

– Ты умница, – повернувшись, засмеялась она. – Например, я думала, что именно так и выглядит камень бессмертия. Точнее, один…

– Меня тоже впечатлило, – подмигнул он ей. – А может, это действительно один из семи? – засмеялся он.

– Отлично, – положив последнюю купюру, довольно улыбнулся Квентин. – Сто тысяч. Ловко ты, дядя, – посмотрел он на того.

– Я просто помог Ричарду и Маргарет, – усмехнулся Шонри. – Мне уже порядком надоело нытье Уильямса. Хоть скулить перестанет. А мы получили деньги.

– А где ты взял этот камень? – удивленно спросил Квентин.

– Да мне Шалим подарил, – усмехнулся Шонри. – Помнишь, я его вытащил из-под развалин мечети, когда в нее ракета из вертолета попала. Вот он и дал мне этот камень. Что-то вроде родового талисмана, – кивнул он. – Из поколения в поколение передается. Я бы не отдал, ну, не продал бы, но как только Уильямс покинет этот мир, мне причитается два миллиона, – подмигнул он племяннику. – Когда я вкладывал деньги в его бизнес – нефть, то вложил с оговоркой. Он может дом не отдавать, но после его смерти десять процентов от средств на счету фирмы достаются мне. Сейчас на счету Уильямса двадцать миллионов. И он уже начинает расходовать эти деньги…

– Понятно, – кивнул Квентин. – А я-то думаю, с чего это ты вдруг…

– Я просто так ничего не делаю, – усмехнулся Шонри. – Так что представь глаза Маргарет и Ричарда, когда они узнают об этом.

– Представляю, – усмехнулся Квентин. – Но вдруг это действительно…

– Я думал про это, – спокойно проговорил его дядя. – Но Шалим даже не упоминал о бессмертии, второе, – продолжил он, – этот камень охранял человек из рода Фаушех. Так что это не камень бессмертия. Но ты мне подкинул одну мысль. Надо поговорить с Шалимом. И еще кое-что надо обдумать.

– Я могу узнать, что? – спросил племянник.

– Пока нет, – возразил дядя. – Ты же знаешь мое правило: никогда не делись ни с кем тем, что задумал. Иначе ничего не выйдет.

– Я и сам всегда придерживаюсь этого правила, – засмеялся Квентин.

Чикаго. США

– Послушай, Том, – раздался в трубке голос профессора Чейза, – ты что затеял?

– Я что-то не совсем тебя понял, Робби, – проговорил Томми, посмотрев на Элен, подмигнул ей. – Ты что имеешь в виду, неудачник?

– Я? – возмущенно заорал голос. – Неудачник?! Да ты…

– А как еще можно тебя назвать? – довольно резко спросил Томми. – Камень, за которым гоняется весь мир, был у тебя под носом. Ты знал об этом. Товасон звонил тебе. И ты позволил…

– Вот ты о чем, – усмехнулся его брат. – А ты хотел, чтобы голову отрезали мне? Вот что я тебе скажу, Том, – уже серьезно продолжил он. – Не берись за это дело. Даже не думай. Ты знаешь, как я к тебе отношусь, и…

– Взаимно, – улыбнулся Том. – Я тебя тоже терпеть не могу…

– И все же какой-никакой, а ты мне брат. Я сам хотел заняться этими камушками, но вовремя передумал. Иначе бы меня уже не было в живых. Не подумай только, что я…

– А я именно так и думаю, – оборвал его Том. – И вот что я тебе скажу, Робби, – вздохнул он. – У меня своя жизнь, и я делаю все, что хочу. Ты в отличие от меня делаешь только то, что тебе диктует закон. И потому ты ни на что стоящее не способен. Но за предостережение спасибо. Кстати, ты не против, если я приеду? Правда, хочу предупредить, что разговор пойдет как раз об этих семи камушках бессмертия. Ты не возражаешь?