– Значит, Желудь на Витка наехал. Это хорошо. Это очень хорошо.
– Да, но уехал он без него. Значит, договорился с ним.
– О чем?
– А о чем он с нами договорился?
– Ну, начнем с того, что он договаривался с тобой.
– Да, но ты принял это решение, – парировала Ульяна.
– С тобой Желудь договорился, это раз, – продолжал гнуть свое Роджер. – А два – что ты делала у Витка?
– Ты же сам отправил меня следить за ним.
– Я отправил тебя узнать, где он сейчас живет.
– Вот я и узнавала…
– Узнавала. А сегодня поспешила в Заполье уехать. К нему.
– Ну, вчера не узнала, а сегодня узнала.
– И как ты могла узнать сегодня, если не узнала вчера? Вчера ты могла «пасти» его в городе, проводить до дома. И если ты была у него сегодня, значит, узнала, где он живет как минимум вчера. Зачем тут мне «горбатого лепишь»?
– Я не «леплю горбатого», я говорю тебе то, что есть.
Как объяснить Роджеру, что Виток чертовски хорош собой? Зачем ему знать, что Ульяна покой потеряла – так ей хотелось овладеть этим парнем? Незачем злить этого старого придурка, рассказывая, как здорово ей было в постели с молодым и до безрассудства желанным парнем. Ни с одним мужчиной ей никогда так хорошо не было. Теперь Ульяна знает, что это такое – счастье с мужчиной, но отцу об этом знать не нужно.
– Ты спала с ним?
– Я спала с тобой.
– Я спрашиваю, ты спала с ним? – Роджер протянул к ней руку, пальцами взял за щеки и с силой сблизил их, разжимая при этом челюсти. Больно. И унизительно.
– М-м…
– Сука! – Он брезгливо оттолкнул ее от себя.
Знал бы он, какое отвращение в ней вызывает сам. Хотя нет, он знал это. Потому и наказывал ее тем, что спал с ней. Собой наказывал.
– Раздевайся!
Ну вот, началось.
– Не хочу! – упрямо стиснув зубы, процедила Ульяна.
– Что, молодого и толстого поймала?
– Не было ничего! И не надо тут!
Сейчас он достанет пистолет, передернет затвор и наставит на нее ствол. Но пока этого не случилось, можно убежать на кухню, там нож. Пора зарезать этого козла! А что? Это вариант. Она сбежит к Виктору и будет с ним счастлива. Ведь он же обещал не отпускать ее от себя…
Но что, если Желудь наговорил Витку про нее? Ведь он мог сказать, что Ульяна «заказала» расправу над ним. А ведь фактически так все и было. Когда-то…
Нет, не время сейчас убивать Роджера. Сначала перед Виктором надо оправдаться… Но если она не убьет Роджера, он снова ее изнасилует. А она не могла больше с этим мириться…
Вдруг за воротами просигналила машина, и Роджер выглянул в окно.
– Кокс подъехал… Сиди здесь, сучка! – выходя из комнаты, через плечо бросил он.
Разговор с Коксом шел на кухне. Ульяна не удержалась, тихонько подошла к дверям. Вдруг Роджер затеял какую-то пакость против Витка? Но нет, речь была о фуре, которую взял Кокс. И товар там хороший, быстро реализуемый, но, главное, в машине перевозилась сумка с деньгами. Восемьсот тысяч долларов. И все эти деньги Кокс привез Роджеру.
Слушая этот разговор, Ульяна поражалась тупости Кокса. Не надо было предавать Роджера, надо было всего лишь прибрать к рукам эти деньги, поделить их на троих, и дело с концом. Никто бы ничего не узнал. А еще лучше, сдернуть с этими деньгами за кордон. Восемьсот тысяч долларов! С ума сойти, какие деньги! Почти миллион…
Но Кокс привез эти деньги Роджеру. И еще сказал, что за этими тысячами серьезные люди могут стоять, как бы отвечать за них не пришлось, на дно ложиться надо, пока волна не уляжется. Роджер ему на это ответил, что волна еще не поднималась…
– Я тут подумал и решил, что ничего страшного не случилось, – сказал он, возвращаясь к Ульяне. – Переспала ты с молодым, потешилась. Больше на него не тянет?
– Не спала я с ним.
Уж кто-кто, а Ульяна знала, что Роджер способен на провокации. Начнет за здравие, а кончит за упокой… Нельзя было ни в чем сознаваться.
– А вдруг?
– Никаких вдруг. Виток меня в подъезде случайно увидел, к себе позвал. А там у него в квартире Лялька… Ты Ляльку к нему не засылал?
– Я же говорил, что нет.
– Значит, менты ее подсадили. Может, махала где-то своим передком, а менты ее на крючок взяли…
– Меня сейчас менты не интересуют, меня наше будущее интересует. Засиделись мы на одном месте. Может, в Москву дернем?
– Ну, не знаю, – замялась Ульяна. Знала она, чем заканчиваются эти поездки.
– Насовсем сдернем. Деньги у нас есть, бизнесом займемся. Ночной клуб откроем. Я хотел ресторан, но лучше ночной клуб. Народ туда безбашенный ходит, наркота влет уходить будет, ну и девочками можно торговать. Проституция, стриптиз, все такое…
– С чего бы это?
– Нельзя долго засиживаться на одном месте. Если корабль долго в одной гавани стоит, его днище ракушками обрастает. А потом эти ракушки на дно тянут. Как бы нам не утонуть…
Перед Коксом Роджер хорохорился, да и сейчас пытался держать хвост пистолетом. Но ведь клюнул его жареный петух, отсюда и эти планы, которые никак нельзя назвать бестолковыми. Чувствовал Роджер, что тучи над ним сгущаются. Менты его не трогали, зато столичная братва может предъявить счет. Что, если за последней фурой с деньгами действительно стоят очень серьезные люди?
– Я не хочу тонуть, – покачала головой Ульяна.
– Вот я и говорю, что надо ехать в Москву. Там все заново начнем. Пацанов самых лучших с собой возьмем, дела делать будем… – Роджер вышел из комнаты и вскоре вернулся с бутылкой виски с двумя бокалами. – Давай выпьем и обмозгуем все.
– Да что-то не хочется пить…
– Может, ты и спать со мной не хочешь? – в хищном прищуре сузил он глаза.
– Ну, радости особой нет, – честно призналась Ульяна.
– А с этим, с Витком который?
– Не было у нас ничего!
– Было! – начал заводиться Роджер.
Ульяна хорошо знала его, поэтому понимала, что сейчас дойдет в своем гневе до белого каления. Надо было успокоить его, чтобы не кинулся насиловать ее прямо сейчас.
Она забрала у него бутылку, наполнила бокалы и, не чокаясь, залпом выпила свой. Уж лучше лечь с ним под полной анестезией…
Ворота были открыты, и черный «Мерседес» плавно выезжал со двора. Ульяна с ненавистью смотрела на машину. Но еще больше она проклинала саму себя. Почему не убила Роджера? Почему снова позволила втоптать себя в грязь?..
Три дня прошло с тех пор, как Роджер заподозрил ее в измене. И все эти три дня она сидела дома. А вчера ей снова пришлось напиться, чтобы ее не стошнило под Роджером. Потому и проклинала она себя за бесхарактерность. В какой уже раз проклинала…