Он не должен был так говорить, но ведь сказал. И при этом выглядел как человек, отдающий отчет в своих действиях. Ни капли смущения во взгляде, равно как и нахальства, и наглости.
– Вы заключили меня в свои объятия?
Зато Ульяне показалось вдруг, что она краснеет. Надо срочно брать себя в руки.
– Образно, разумеется. Я предложил вам цену, ниже которой есть только полная телесная близость. Но вы же не ляжете ко мне в постель?
Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не возмутиться. В конце концов, она не кисейная барышня, чтобы краснеть перед нахалами.
– Образно?
– Ну, разумеется, образно, – не моргнув глазом ответил он.
– Но ведь я могу лечь к вам в постель натурально.
Это была провокация с ее стороны. Раз уж Кораблев навязал ей столь дерзкий стиль делового общения, почему бы и ей не ответить ему тем же.
– Это предложение? – с фирменной своей невозмутимостью отозвался он.
– А если да, вы его примете?
Она вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится провоцировать его.
– Женщина вы красивая, видная… Но ведь предложение не поступало.
– А вдруг?
– Когда поступит, тогда и поговорим.
И все-таки она смогла его смутить. Взгляд потерял прежнюю твердость, зато в нем появился похотливый блеск.
– Ты переспишь со мной и скинешь цену? – спросила Ульяна, неожиданно перейдя на «ты».
Еще один способ выбить делового партнера из колеи, особенно если он лет на десять старше.
– Может, и скину.
– Интересная у вас манера вести дела, господин Кораблев, – язвительно усмехнулась она. – Вы заключаете клиента в тесные объятия, намекая на интимную близость. А если клиент – мужчина? Вы и с мужчинами спите?
Это было чересчур, но Ульяна выросла в бандитском поселке, где у слабых нет своего слова. Не будь у нее крутого нрава, она бы не смогла стать помощницей своего отца, братва просто не воспринимала бы ее всерьез. Но ведь бандиты ее слушались, подчинялись ей. И дело здесь не только в силе характера, но и в остром языке, которого некоторые боялись как огня.
И перед Кораблевым она заискивать не собиралась. Да, она хотела бы поиметь с него выгоду, но ведь на нем свет клином не сошелся.
– Что ты сказала? – тяжело взглянул на нее Кораблев и стал так вдруг похож на Роджера, что Ульяне стало не по себе. – Сплю с мужчинами?
– Это просто к слову пришлось. К тому же ты ведь тащил меня в постель…
– Но ты же не мужик, – все так же зло смотрел на нее Кораблев.
– А если бы я была мужиком?
– Тогда и разговор был бы другой…
– Что ж, я пришлю к вам своего мужа. Надеюсь, вы не потащите его в постель.
– Я и тебя в постель не тащил.
Кораблев не просто смотрел на Ульяну, он давил на нее взглядом. И это получалось у него так же хорошо, как в свое время у Роджера. А вот она чувствовала себя плохо. Хоть за голову хватайся, и вон из кабинета.
– Но намекали.
– Ты сама себе все придумала.
– Ну, извините…
Не должна была Ульяна опускаться так низко, но слишком уж сильное впечатление произвел на нее Кораблев. Мало того, что на «вы» к нему обращалась, в то время как он ей «тыкал», так еще извинилась. Он очень похож на Роджера, поэтому и смог пробудить в ней рефлекторный страх. А может, он и сам по себе очень крут, может, в прошлом был таким же бандитом, как и Роджер. Не зря же он так оскорбился. В криминальных кругах на обвинение в нестандартной ориентации реагируют очень жестко, вплоть до летального исхода. А если такое обвинение предъявлено криминальному авторитету… Надо будет навести справки о Кораблеве, копнуть глубже, глядишь, золотую цепь-ошейник раскопает и пальцы веером…
– За словами следить надо, – смягчился Кораблев.
– Ну, ты тоже хорош, – повеселела и Ульяна. – Я тебе не с панели, а ты меня в тесные объятия…
– Так ведь образно… – небрежно усмехнулся он.
– Не надо образно. Никак не надо.
– Нельзя?
– Нельзя.
– А если с панели, то можно?
– Кто с панели?! Я с панели?!
– Я этого не говорил, – насмешливо проговорил он.
– Но дал понять. Да уж, далеко зашел наш разговор, господин Кораблев.
– А ты раньше чем занималась?
Действительно, гендиректор перешел грань, но, судя по всему, останавливаться не собирался.
– Обломайся, проституткой я не была, – нагрубила ему Ульяна.
– А чего так категорично? Если была, что здесь такого? У меня первая жена интердевочкой была, и ничего.
– И ты всем об этом рассказываешь? – усмехнулась она.
– Нет. Только тебе.
– Почему?
– Да потому что ты крутая баба.
– Я не баба.
– Но крутая. Резкая, острая… – Кораблев ослабил узел на галстуке.
– Какая есть.
– Муж у тебя чем занимается?
– Мы вместе работаем.
– А раньше?
– Неважно.
– Я не думаю, что он какой-то там тюфяк. Крутую телочку только крутой бык может объездить.
– Мой муж не был быком, он был в авторитете.
– Ну, я так почему-то и подумал, – расплылся в улыбке Кораблев.
– Но это все осталось в прошлом.
– У меня тоже все осталось в прошлом, о чем я нисколько не жалею.
Ульяна нашла в себе силы подняться из-за стола.
– Мне уже пора.
– Куда ты?
– Буду думать над вашим предложением.
– Не надо думать, – властно махнул он рукой, и она вернулась на место.
Можно было не сомневаться в том, что этот человек имел над ней власть. Ульяна словно находилась в подвешенном состоянии – настолько слабой она себе казалась и уже презирала себя за это.
– Я понимаю, ты хочешь набить себе цену, но я не уступлю тебе ни цента.
– Даже если я лягу к тебе в постель? – вырвалось вдруг у нее.
– Уступлю. Если ляжешь ко мне в постель, то уступлю.
Он смотрел на нее гипнотическим взглядом, и она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которую волшебная дудка Крысолова уводила на дно речное.
Бред. Бредовая ситуация. Бредовые мысли в голове.
– Не надо ничего уступать.
Ульяна резко поднялась со своего места и на ватных ногах направилась к двери. Если нет возможности потушить пожар, от него спасаются бегством.