– Эти дяди нас догоняют… – пропищал он в какой-то момент сдавленным голоском.
– Знаю, – откликнулся Андрей и стиснул зубы.
Впереди показалась крутая горка с уклоном где-то под шестьдесят градусов. При этом весь ее склон был завален буреломом. Ларин осмотрелся по сторонам, выискивая взглядом обходной путь. Но такового поблизости не просматривалось. Горка длинным валом тянулась через лес.
– Взбираемся, – бросил Ларин.
Ноги путались в цепких ветках. Словно чьи-то руки, они хватали беглецов за колени, за лодыжки. Не пускали идти дальше. Но Андрей и немного поотставшая от него женщина не сдавались. Медленно, шаг за шагом, продвигались к вершине горы. Ко всему прочему на их пути попадались поваленные стволы деревьев – такие толстые, что через них не переступишь. А если переступишь, то невольно сядешь на шпагат. Поэтому Ларину и супруге Столина приходилось наваливаться на эти стволы своими животами и, цепляясь пальцами за торчащие из них сучки, подтягивать руками собственные тела. Подтягивать, чтобы перебраться на противоположную сторону толщенного ствола.
Наконец «верхотура» была взята. Выбившийся из сил Андрей, чтобы не упасть, обхватил руками дерево, прижался разгоряченной щекой к шершавой, как наждачка, коре. То же самое сделал и сидевший у него на плечах мальчик. Женщина же плюхнулась на «пятую точку», зажала голову между коленями. Ее мутило.
– Дяди приближаются, – вновь пропищал Столин-младший, поочередно тыча указательным пальцем в черномасочников, взбирающихся по склону горы.
– Придется тебе немного побегать самому, – проговорил Ларин, снимая с плеч мальчика.
Как только тот почувствовал землю под ногами, тут же бросился к маме, обнял ее. Женщина вскинула голову, прижала его к своей груди. Андрей уже доставал из рюкзака одну за другой динамитные шашки. Попутно поджигал фитили.
– Убегайте, я вас догоню, – пробормотал он.
Несмотря на сильную усталость и тошноту, Столина поднялась, взяла сына за руку. И они заспешили к противоположному склону горы.
– А как вам такой ход, ублюдки? – Оскалился Ларин и принялся бросать дымовые шашки с практически истлевшими фитилями в людей в черных масках, которые взбирались по заваленному буреломом склону.
Поочередно, с интервалом в секунду, прогремели пять взрывов. Двое «ниндзя» упали замертво. Еще парочка контуженных взрывной волной зажали уши, из которых хлынула кровь, ладонями и завыли от боли. Уцелевшие же, а было их немало, восемь человек, словно по команде вскинули автоматы и открыли по Андрею шквальный огонь, уже забыв про полученный ими приказ – «брать агента тайной организации по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти живым». Но ни одна из выпущенных ими пуль не достигла своей цели. Так как антикор вовремя успел укрыться за деревом.
И вот, когда расстрелявшие все патроны черномасочники дружно стали перезаряжаться, доставляя в магазины своих короткоствольных автоматов новые рожки, Ларин побежал прочь, при этом петляя меж сосен. Он уже видел спускающихся с противоположного склона горы женщину с мальчиком.
Тем временем контуженные взрывом «ниндзя» продолжали выть ранеными волками. Они сдирали с себя маски, вытирали ими кровоточащие уши. Широко открытыми глазами смотрели на своих товарищей, которым повезло больше. Они словно спрашивали у них – ну почему досталось именно нам, а не кому-нибудь из вас? Где справедливость?
Один из восьмерых уцелевших черномасочников достал спутниковый телефон, набрал по памяти длинный номер. На том конце линии ему тут же ответили. Он торопливо доложил абоненту текущую обстановку. Замолчал, дожидаясь ответа. Тот не заставил себя долго ждать:
– Какого хера я вам деньги плачу? Вас же целая группа была. А сейчас только восемь штыков осталось. В общем, если вы упустите эту бабу с пацаном, а вместе с ними и этого агента-антикора – я вас самолично кастрирую, – вырвался из динамика грозный голос.
– Мы исправимся, – пообещал черномасочник, и на том конце телефонной линии раздались гудки.
Восемь «ниндзя» заспешили к вершине горы. Их же контуженые товарищи поочередно закричали им вслед:
– Эй, а мы?
– Вы что, нас здесь оставите?
Но на их вопросы так никто и не ответил. А обладатель спутникового телефона лишь обернулся, виновато развел руками, мол, сами все понимаете. И был таков.
Под ногами с характерным хрустом ломались ветки. Время от времени противно чавкал мох. Женщина и ее семилетний сын, которые отчаянно продирались сквозь густые заросли можжевельника, едва ли не каждую секунду вскрикивали от боли, которую причиняли то и дело впивавшиеся им под кожу острые иголки.
– Мама, я больше не могу, – еле слышно пропищал мальчик и неожиданно упал на колени.
– Вставай, сынок… Нужно идти… – запыхавшимся голосом произнесла женщина и склонилась над сыном, – нужно идти… ты слышишь?
– Я не могу, – пролепетал Столин-младший, вытирая вспотевшее и раскрасневшееся лицо подолом майки. – Понимаешь – не могу.
– Тогда я возьму тебя на руки…
Невдалеке уже слышались голоса преследователей. Обессиленная женщина на полусогнутых ногах, прижимая к груди сына, медленно плелась, продиралась сквозь можжевельник. В какой-то момент перед ее глазами все поплыло. Она закачалась из стороны в сторону, будто стояла ногами не на земле, а на палубе судна, попавшего в шторм. Казалось, что вот-вот, и супруга замдиректора типографии по производству потеряет сознание, упадет, придавит всем своим телом сына. А тот, обессиленный, не сможет выбраться из-под матери. И задохнется.
Вдруг женщину кто-то схватил за запястье. Она повернула голову, затуманенным взглядом посмотрела на Ларина. Последний тут же оценил обстановку – завел руку за спину, вытащил из бокового кармашка рюкзака стеклянный флакончик, свинтил с него крышечку и поднес к лицу женщины. Та уловила резкий запах нашатырного спирта. Шмыгнула носом. И как только она это сделала, в ее голове моментально наступило просветление. Затем Андрей дал нюхнуть нашатыря и мальчугану. После чего и тот вернулся к жизни. Стал выглядеть слегка бодрее.
– Хорошо, что из дому прихватил, – проговорил Ларин и сам приник носом к флакончику. – У-у-ух, забористая вещь. – У него аж глаза на лоб полезли. – Кто-нибудь еще желает?.. Ладно, побежали… а ты давай ко мне на плечи… кстати, как тебя зовут?
– Алешка, – ответил мальчик, хватаясь за протянутую ему руку.
– А меня Андрей.
И тут до слуха вновь воссоединившихся беглецов стали доноситься голоса их преследователей:
«Черт, куда они запропастились?»
«А хер их знает».
«Не растворились же они в воздухе».
«Смотрите, ветки можжевельника поломаны».
«Вперед. Далеко они от нас с этим малолетним сопляком не уйдут».
У Ларина, впрочем, как и у женщины, открылось второе дыхание. Усадив на плечи мальчугана, антикор взял за руку супругу Столина, и они побежали. Вернее, не побежали, а стали продираться сквозь густые заросли можжевельника, которые, казалось, никогда не закончатся.