– Они сначала из гранатометов дом обстреливали. Потом я двоих ранила, вот они и кинулись убегать. Ну, и неудачно повернули. Между двумя грузовиками их растерло, как тряпочных.
Симонов будто и не слушал вовсе, разглядывая мою машину. А сержант все не верил. Даже задеть меня попытался:
– Забавно! Такая милая девушка – а стреляете и гоняетесь за вооруженными людьми?
Мне его тон не понравился. Оба «мусора» меня ни во что не ставили! Издевались, откровенно подшучивая надо мной!
Попробовала я остановить это безобразие:
– Я – телохранитель. И моему клиенту угрожала опасность! Вы, кстати, его знаете. Вчера во дворе его дома машину взорвали, а в городе – еще две тачки расстреляли.
Капитан насторожился. Спросил:
– Ветров, кажется?
– Он самый.
Улыбка осветила физиономию сержанта:
– Наслышаны мы о вчерашних событиях! Оказывается, он вас нанял для защиты?
Окажись мы в темной подворотне – этот сержант бы так не улыбался! Корячился бы с заломленными за спину руками и пощады просил. Сопля поганая, он и оружия-то в руках не держал толком, а – поглядите – воином себя считает! Вбил в свою безмозглую голову право издеваться над воспитанницей Ворошиловки! Надо бы запомнить его безусое личико. На будущее.
Я вновь нахмурилась и высказалась, не стерпев этих издевочек:
– Нет! Он меня для танцев нанял! Бальных! Мне бы плясать, понимаешь, да плясать, а я за бандюками гоняюсь и по асфальту их размазываю! Простите уж, господа, что я не рассчитала усилий и растерла троих отморозков вообще в мясо. Как и их личную машинешку…
Сержант мгновенно набычился:
– А вот грубить не надо, гражданка! За это можно несколько суток в камере схлопотать. В общей!
Капитан толкнул его в плечо:
– Сам не груби, любая жалоба с ее стороны с тебя погоны сорвет.
– Понял.
Симонов указал на помятый капот «Фольксвагена» и спросил:
– Откуда эти вмятины?
Я огрызнулась, все еще недовольная поведением этих двоих:
– Ворота не успела открыть. Пришлось их вышибать.
– А это ваша машина?
– Моя!
– Документы на нее, видимо, тоже на данный момент отсутствуют?
– Тоже!
– Плохо. По закону я просто обязан вас задержать.
Хамло. Хамло в погонах! О четырех звездочках. Неужели нельзя поверить на слово? Неужели мне сидеть в камере придется, потеряв работу?
Я вспомнила пострадавшего при взрыве охранника. Решила опять попробовать их убедить:
– Там раненые. И им нужна помощь!
– Вот позвонят они, и мы приедем. И во всем разберемся. И раненых вылечим, и напуганных успокоим. А сейчас пройдемте в машину!
Попробовал он было взять меня за руку, но я отступила на шаг. Пригрозила, поняв, что словами их не убедишь:
– Считайте, что я уже сообщила вам о взрывах и попытке покушения. А если вы не поедете по адресу вместе со мной, и немедленно, – я напишу заявление! И вы это прекрасно знаете. Кое-кто станет младшим лейтенантом, а еще один хам – рядовым! Нет, не рядовым даже, а постовым! Где-нибудь за Полярным кругом. А то у некоторых оленей «поворотники» не работают!
Угроза моя возымела некоторое воздействие. Но прибавила к моим личным врагам еще двух человек. Сержант побагровел от злости, а капитан Симонов заскрипел зубами. Но все же кивнул, согласившись со мной:
– Будь по-вашему, гражданка. Называйте адрес!
Ну неужели?! Наконец-то они сообразили, что мурыжить меня в камере – дело отнюдь не первостепенной важности?! Для начала надо удостовериться в имевших место взрывах и в факте покушения на Ветрова Александра Геннадьевича. И документы мои проверить по прибытии на место, а не требовать их сейчас, уже зная, что я их там оставила.
Я сказала:
– Средняя, дом восемнадцать!
Пока мы так «мило» беседовали и огрызались друг на друга, автомобильный затор немного рассосался. Место происшествия огородили желтой лентой и принялись выяснять суть произошедшего. Приехали эксперты, подъемный кран, «Скорая». Началась обычная работа. Что было потом, я уже не видела, так как вернулась в особняк Ветрова. Еще человек десять мне компанию составили. В том числе хмурый капитан и такой же мрачный сержант.
Увиденная картина резко изменила их мнение обо мне. Коренным образом.
…Ворота – выбиты. Забор – обвален. В двух местах. Возле будки охранника – лужа крови. Парень на крыльце сидит, очень невеселый, не только из-за факта нападения, но еще и из-за визита надоедливых представителей власти. Автомат уже рядом с ним не валяется, убрал он его. Фасад особняка пострадал конкретно. Ни одного целого окна! Ни одной двери на петлях! Все в дыму. Кто-то матерится на втором этаже. Словно авиационный удар нанесли по дому…
Я с победным видом взглянула на капитана и сержанта:
– Удостоверились?!
Сержант сплюнул себе под ноги, но промолчал. А капитан даже бровью не повел. Потребовал:
– Вы обещали показать нам документы!
Естественно, покажу. Просто так вы же от меня не отстанете, не проверив все по самым строгим параметрам. И паспорт мой изучите – кропотливо. И права перечитаете – раз пять-шесть. И оружие проверите-перепроверите, вместе с разрешением на его ношение. И даже лицензию телохранителя попытаетесь фальшивкой обозвать. Все будете делать, лишь бы досадить мне за тот недавний разговор и угрозы.
Я кивнула в сторону покореженного строения и пригласила их:
– Пройдемте в дом! То, что вас интересует, находится там.
Колян все-таки смог выбраться из-под шкафа и восседал на его обломках. Старательно бинтовал себе голову, видимо, не надеясь на скорую медицинскую помощь. Самостоятельно решил справиться. На людей в форме он даже не взглянул, полностью поглощенный своим занятием.
Симонов шел сразу за мной. Естественно, он не удержался от вопроса:
– Это кто?
– Один из охранников. – Я остановилась, раздумывая, как бы пробраться на второй этаж. – В доме их трое. Когда я начала преследовать стрелявших, двое оставались на втором этаже. А этого шкафом придавило.
Увязавшийся за нами другой какой-то сержантик поинтересовался:
– Если тут столько народу в доме, то как же они допустили, чтобы начался этот обстрел? На воротах же должен кто-то быть. Я, кстати, видел какого-то хмыря возле них.
– Нападавшие ударили его чем-то по голове и пристегнули за руку к батарее в будке. Вот он и не смог предупредить нас о нападении.
Первый сержант, грубиян, поднял с пола настенный светильник. Повертев в руках, бросил обратно. Спросил: