Я расширила глаза – невольно. Только-только, понимаешь, дым из особняка выветрился, а замначальника – по борьбе с экономическими, подчеркну, преступлениями – уже обо всем осведомлен! Неужто он и правда под контроль мою деятельность взял?
– И это вы уже знаете?
Прищурился он хитро и таинственно. Словно волшебник.
– А то! Я все знаю.
Я призналась невольно:
– Мне бы так!
Не столь уж и стар мой офицер, как кажется! Немало еще преступлений он раскроет. Действительно, все приходит с опытом и возрастом. Все тайны нашего общества таким открываются, не надо даже из-за стола вставать. Я могла бы тоже все знать, прояви я хоть малейшее желание сделать карьеру в органах. Сидела бы в кресле солидном уже к тридцати годам, пальцы бы гнула и… и жиром заплывала! Нет, так не пойдет. Лучше уж в вольных стрелках числиться. В вольных, стройных и ни от кого не зависимых. Спокойнее мне так.
Валерий Игнатьевич оторвал меня от этих размышлений. Потребовал шутливо:
– Ты тоже все знаешь. Рассказывай.
А что я знаю? Со стороны я на это не смотрела. Участвовала – лично. Ну, вот так и скажу, как видится мне дело:
– Трое наглецов обстреляли особняк вашего хитреца из гранатометов. Средь бела дня причем! Двоих я ранила, и они бросились убегать. Ну, и неудачно вывернули на трассу. Размазало их…
Друг отца признал очевидное:
– Кратко. Но метко.
Я улыбнулась:
– Старалась. – Закинула я ногу на ногу. Потребовала, в свою очередь: – А теперь вы рассказывайте, Валерий Игнатьевич!
Приподнял он густые брови:
– О чем?
– О заключении экспертов.
– Они еще возятся, – он повел рукой в воздухе. – Не скоро, думаю, ответ дадут.
– Плохо.
Он согласился со мной. Сам не жаловал их за медлительность в таких делах.
– Я тоже так считаю, Женя.
Ну ладно, пусть спецы возятся с собранным в кучку микроавтобусом. Рановато я взялась спрашивать о результатах их работы. Спрошу-ка я лучше про вчерашних наглых отморозков, о них речь уже шла в начале разговора. Ошпаренный и тот, из Прибалтики, с потревоженной шеей. Профессионалы! Мастера…
– А эти двое гастролеров что говорят?
Он огладил седеющую голову и поведал скучным голосом:
– Наняты кем-то местным. После исполнения заказа они должны были ему позвонить и получить полную сумму денег.
Я напряглась:
– Встретится он с ними сам – заказчик?
Хмыкнул он и огорчил меня:
– Нет, Женя. Здесь схема другая. Заказчик должен был назвать им место, где спрятана остальная сумма.
Не удержалась я от некультурного слова, расслабившись:
– Хреново!
Он кивнул:
– Согласен. На Москита уже не выйдешь… – Спросил после паузы: – Кстати, как тетя Мила поживает?
– Я ее на курорт отправила.
Удивился он:
– На курорт?
Ага. «Сотворила» ей небольшой подарок. Тетушка его всю жизнь помнить будет! Глядишь, новые рецепты оттуда привезет. Наготовит для меня вкусных блюд по приезде. А я так налопаюсь, что ходить не смогу несколько часов кряду. Переварю – и снова объемся. А то, кроме сосисок вареных с майонезом, я ничего и не ем…
Я подтвердила:
– Да. Пусть на мир посмотрит, отдохнет, в море поплавает.
Он поерзал на стуле. Закурил, выдвинув пепельницу на середину стола. Признал:
– Кучеряво живешь!
Я курить не стала. Недавно уже смолила, на улице. Унеслась вместо этого мечтами на желтые пляжи, в прозрачные волны, под жаркое солнышко, тропическое.
– Не жалуюсь. Москита вот поймаю и тоже на курорт отправлюсь. В Грецию куда-нибудь!
Вернулась я на землю. Вспомнила о деле, достала телефон из кармана:
– Я вам фотографии привезла и номера телефонов из записной книжки. Помните, я обещала?
– Помню.
– И хотелось бы мне узнать, как выглядит этот самый Москит.
– Сейчас я тебе сказать ничего не могу, но завтра обязательно сообщу. Или передам через кого-нибудь. Где у тебя все это?
– В телефоне, – повторила я.
Вздохнул он растерянно. Как и всякий человек в его возрасте, нововведений современных он не понимал. Из-за этого, наверное, и чувствовал себя некомфортно. А это и понятно. Раньше-то как было? Телефон был телефоном. Фотоаппарат – фотоаппаратом. Телевизор – как большой мешок сахара весил. А о таком шедевре цивилизации, как компьютер, знали только единицы. Сейчас же – в телефоне есть все перечисленное. И весит он немного…
Повертел он мой аппаратик в руках. Сказал:
– Плохо. К программистам идти надо.
А что, можно и к ним сходить. Полчасика у меня в запасе имеется еще.
– Я не спешу.
Друг отца удивился. То, понимаешь, слышал от меня о неотложных мерах по охране хитреца, а сейчас выходило, что не сильно-то я и тороплюсь его охранять. Спросил:
– А как же Ветров? От его дома, рассказывают, мало что осталось. И охранник один в больницу попал.
Я отмахнулась:
– Потерпит, не маленький. Да и не полезет сейчас никто туда. Вечером – может быть. А до вечера времени еще навалом.
Поднялся он со стула, возвращая мне телефон:
– Ну, тогда пойдем к программистам, раз такое дело.
Помощи я у него просить не стала. Передумала. Сама справлюсь. Всем нос утру. Да, я такая.
Я оказалась точна, как швейцарские часы. В выбитые ворота заехала спустя ровно час после выезда отсюда. Подмигнула хмурому Сергею: он вышел из будки с автоматом в руках. Судя по всему – теперь оружие он вообще не оставит. Даже спать с ним будет. Немудрено. После стольких проколов поневоле каждую тень будешь в принадлежности к врагам подозревать! Включая и собственную.
Оставив машину возле крыльца, я прошла в дом. Столкнулась с Дмитрием. Такой же хмурый, как и виденный уже Сергей. Подбитые глаза и стиснутые синие губы. Но вместо автомата – обрез в руках. И шлем-сфера поверх бинтов. И где он только откопал его? В спецназе, что ли, служил?
Я подошла к нему. Потребовала:
– Ну, рассказывай! Без меня тут ничего не произошло?
Вместо ответа он указал на правую сторону шлема свободной рукой, давая понять этим, что он по-прежнему плохо слышит. Промолчал, не стал добавлять словесных пояснений. Вновь ухватился за дробовик – обеими конечностями.
Я кивнула. Сказала:
– Поняла тебя.