Наверное, у своей Марьи научился. Раньше он был сама простота…
По дороге в роддом я вдруг вспомнил о Ксане. И обругал себя последними словами. Сильвер, какая же ты свинья! Девка, чай, с ума сходит, а от тебя ни ответа, ни привета. Хотя бы позвонил.
Сукин сын…
- Сворачивай! - скомандовал я Михеичу.
Я решил взять себе во временную охрану Михеича и Влада. Первый мог выполнять не только функции сторожевого пса, но и кое-что посерьезней, а у второго за плечами была жестокая кровавая война, в которой он не отсиживался в тылу.
Как-то Влад показал мне свою фотку при всех регалиях, и я лишь укрепился в своем мнении об этом всегда хладнокровном молчуне - орденов и медалей у него было чуть меньше, чем у меня.
- Куда? - спросил растерянно Михеич, однако мигом свернул именно в тот переулок, который нужно; что значит опыт и интуиция бывалого оперативника.
Я назвал адрес. Михеич кивнул и добавил газу.
Я посмотрел на Влада. Он сидел, как изваяние - будто врос в переднее сидение, рядом с Михеичем. Можно было подумать, что он дремлет или медитирует.
Но это было не так. В любой момент Влад мог взорваться как атомная бомба. Как-то мне довелось наблюдать его в действии.
Это было зрелище…
Мне очень не хотелось бы с ним бодаться не в тренировочном процессе, а взаправду. Влад был из тех людей, кого сначала нужно положить, а потом убить, потому что зубами он ноги врагу перегрызет.
На входе в фитнес-клуб меня остановил уже знакомый охранник, детинушка с лицом кастрированного евнуха - толстым, щекастым и немножко бабьим.
- Нельзя! - сказал он безапелляционно.
- Почему? У вас что сегодня, женский день?
- Вы не наш клиент.
- Понятно… Значит, ты узнал меня?
- Узнал. Ну и что? Не положено.
- И то верно. Вдруг я какой-нибудь извращенец или садист. У вас ведь тут одни благородные рыцари собираются. Ладно, не будем разводить базар-вокзал. Вызови мне Ксану.
- Нельзя. Только в перерыв. У нас с эти строго.
- Блин! Вот заладил - нельзя, не положено… Тогда позови своего шефа. С тобой, я вижу, не договориться.
- Шеф в отъезде.
- Ты не оставляешь мне выбора…
С этими словами я сделал молниеносный захват его руки с переводом на болевой прием. Парень было дернулся, но тут же взвыл от боли.
- Влад! - позвал я своего подчиненного, который, стоя возле машины, наблюдал за сценкой у входа в фитнес-клуб с холодным безразличием. - Поди сюда. Посторожи вместе с этим парнишкой норку. А то он немного не в себе и буровит фиг знает что.
- Ы-ы… - простонал бедный малый, покрасневший, как вареный рак.
Он стоял в позе согбенного богомольца, боясь шевельнуться. Еще бы - прием был не милицейский, щадящий, а из разряда боевых. Мне стоило лишь слегка дожать кисть его правой руки, и от костей осталось бы одно крошево.
Влад ловко перехватил руку охранника, завел внутрь здания, усадил на стул и бесстрастно сказал:
- Сиди тихо. Дернешься - урою.
Уставившись на Влада, как кролик на удава, бедный парнишка в ответ молча кивнул и принялся массировать совсем онемевшую правицу. А я тем временем уже поднимался по лестнице на второй этаж, где находились массажные кабинеты.
- Ста-ас… - Ксана обалдела от моего внезапного появления.
Она как раз закончила массаж какой-то изрядно увядшей дамочки и мыла руки, дожидаясь пока та оденется. Я поманил ее пальцем и тихо прикрыл дверь в массажный кабинет.
Ксана пулей выскочила в коридор. Ее так и подмывало броситься в избытке чувств мне на шею, но она все-таки сдержала свой радостный порыв.
- Я думала, что никогда больше тебя не увижу, - сказала она со страстным придыханием. - Хотя бы позвонил…
- Дела, малышка, - ответил я с умным видом. - Я в них просто утонул. Вот заехал… навестить. - И поторопился добавить: - Ненадолго.
- Да и мне недосуг разговаривать… - Она посмотрела на свои наручные часики. - Через пять минут у меня будет новый клиент. Может, вечером?…
Хотел бы, дорогая, обнадежить тебя, но не могу. Кто знает, где я буду вечером? При такой работе, как у меня, вариантов достаточно - от мягкой постели до жесткого деревянного макинтоша.
- Только не сегодня. И не завтра, - предупредил я ее второй вопрос. - Думаю, за недельку - максимум! - мы управимся. И тогда - гад буду! - брошу все, и мы махнем на юга. Как ты смотришь на это?
- Ой! Я двумя руками «за»!
- И я об этом. А пока у меня есть к тебе одно дельце…
- Ну вот… - Счастливая улыбка Ксаны завяла прямо на глазах. - Я так и знала…
- Вот такой я негодяй… - Я обнял ее и на секунду сильно прижал к своей груди. - Все время ищу в наших с тобой отношениях какую-то личную выгоду. Прости подлеца. Я исправлюсь.
- Точно?
- Зуб даю.
- Вот другому бы не поверила, а тебе почему-то верю.
- Потому что я положительный. Где меня положишь, там я и буду лежать.
Ксана рассмеялась зовущим грудным смехом и сказала:
- Тогда ты просто лентяй и лежебока.
- Есть такой грех. Почти все мужчины выросли из колыбели Обломова. Такая у них планида.
- Нужно за тебя серьезно взяться.
- Возьмись. Буду не просто рад, а счастлив.
- Умеешь ты девушек уговаривать. Почти как Дон Жуан. А с виду не скажешь.
- Я хорошо маскируюсь. Притворяюсь невзрачным, тихим, смирным и застенчивым, а потом налетаю, как горный орел на добычу, - и привет, пыльца невинности уже на моих губах.
Ксана снова заулыбалась, а потом спросила уже серьезным тоном:
- Так что там за дельце? Давай в темпе, а то мне перепадет на орехи за решение личных проблем в рабочее время.
- У тебя есть знакомые во втором роддоме? Это тот, который по улице Серова.
- Вот те раз… - Ксана нахмурилась. - Неужели какая-то из твоих подруг вознамерилась рожать?
- Рожала. Где-то двадцать семь лет назад.
- Ну ты даешь… Это же сколько тогда тебе было лет?
- По этим делам я вундеркинд. Ладно, все это шутки, а мне нужна протекция. Хорошо бы найти сотрудников роддома, которые работали там с начала восьмидесятых. Возможно, у тебя есть там знакомые, которые помогли бы мне в этом вопросе.
- В общем, есть… Ну, не знаю…
- Что тебя смущает?
- Там работает нянечкой баба Нюра. Я у нее когда-то комнату снимала. Она строгая, но добрая. Ей уже неизвестно сколько стукнуло. Говорят, что она работала в этом роддоме еще до войны, как только его построили. Но, может, врут. А сама баба Нюра на эту тему никогда не распространяется. Разговоры о возрасте ее просто бесят. Она говорит, что человеку сколько лет, на столько он выглядит.