Правда, Стас, — поддержал Петьку Денис. — Ты боишься, что мы это украдем?
Еще не хватало! Просто я вас знаю: посмотрите одну штучку, потом — другую…
Нет, Стас, всего одну! Единственную! — высказался Хованский.
Ладно, уговорили, речистые! Но только одну!
Одну, одну! — загалдели все.
Стас закрыл глаза и сунул руку в сумку. Нащупал что-то довольно большое, завернутое в целлофан, и вытащил. Под целлофаном была мягкая тряпка. Он снял ее, и взору ребят представилась фантастической красоты серебряная кружка. Снизу ее опоясывали танцующие фигурки с воздетыми кверху руками. Фигурки не были выгравированы на кружке, а образовывали что-то вроде подстаканника.
Ух, красотища! — простонал Хованский.
Да, не слабенькая кружечка, — согласился Денис.
Это Фаберже! — проговорил Петька, разглядывая произведение ювелирного искусства.
Может быть, — кивнул Стас. — Во всяком случае, сразу видно, что вещичка уникальная. А работа какая!
Это, наверное, фамильная ценность, — заметил Кирилл. — Слава богу, что не досталась каким-то мазурикам! Все-таки мы большие молодцы!
Ну все, налюбовались — и будет! Если там все в том же роде, то этот Ластик обязательно вернется. Но ты, Петька, прав, он вернется уже при свете дня. И, возможно, не один. Так что мы вполне можем соснуть часика три-четыре. Только не проспать бы.
— Я не просплю! — уверенно заявил Петька. — У меня будильник в голове.
Стас спрятал кружку в сумку, и они разбрелись по мастерской. Стас улегся на огромной тахте, стоявшей на половине Алисы. Спать в том разгроме, который учинил Ластик, как-то не хотелось. Не найдя ничего лучше, Денис примостился у него под боком. Кирилл поднялся на антресоль и лег на диван с продавленным сиденьем, а Петька облюбовал себе кушетку. Вскоре почти все уснули.
Прошло два часа. Дверь мастерской неслышно открылась. На цыпочках вошел Ластик.
«Спите, голубчики? Ишь, какие, молоко на губах не обсохло, а туда же… Разбогатеть захотели в таком возрасте? Вам еще не положено, вы ничего еще в жизни не сделали, чтобы такие ценности вам достались задарма. Я за них спину-то поломал, страхов натерпелся, в вонючих помоях рылся, а вы пришли и взяли? Как бы не так! Сдать бы вас ментам, чтоб в колонию вас отправили, чтоб вы тамхлебнули того, что я хлебнул в своё время… но, нельзя… И вообще тут ничего нельзя… И в живых вас оставить тоже нельзя. Никак нельзя! Слишком много вы видели, слишком много слышали… Небось и днем сегодня кто-то из вас тут прятался, вот почему сигнализация была отключена. Макс обычно никогда не забывает ее включить. А откуда, интересно, эта пацанва знает, как отключить сигнализацию? Что-то тут нечисто… Уж не Алиска ли их навела? А что, запросто! Либо догадалась, либо нашла тайник. Вот и решила… Небось, думает, если в больницу попала, так ее и не достанут? Еще как достанут! Я теперь всех вас достану, а сам коридорчиком, коридорчиком! Мне до самой смерти на красивую житуху хватит! А Макс пусть себе сам вторую половину старухиных богатств добывает, но уж один, без меня. Только фиг он без меня добудет!»
Все эти мысли вихрем пронеслись в его воспаленном мозгу. Он схватил свою сумку и, неслышно ступая, вошел в кухню, открыл все четыре крана на газовой плите и так же неслышно покинул квартиру.
Даша проснулась от необъяснимой тревоги. Впрочем, она была вполне объяснима — ребята в огромной страшной мастерской, а вдруг их там кто-то застал? Почему-то у нее зуб на зуб не попадал от волнения. Она чувствовала, что с ними что-то случилось. Девочка глянула на часы. Половина шестого. Она быстро вскочила, оделась. Но ехать туда одной было слишком страшно. Даша помедлила мгновение и набрала Олин номер. Только бы трубку взяла сама Ольга, а не бабушка. Даша знала, что телефон стоит у самой Олькиной кровати. И действительно, после третьего гудка раздался сонный голос подруги:
Слушаю!
Олька! Это я!
Дашка? Что случилось?
Я не знаю, но что-то случилось, я чувствую!
Да с кем? Я ничего не понимаю? — шептала в трубку Оля.
Понимаешь, мальчишки пошли на дело. Я тебе все объясню по дороге!
Погоди, говори толком!
— Не могу, надо спешить, каждая минута дорога!
Даша вовсе не была паникершей, и Оля вдруг тоже испугалась.
— Даш, я сейчас! Через десять минут встретимся!
Действительно, через десять минут девочки встретились на улице.
Надо поймать такси! — сказала Даша. — Сейчас еще мало машин, так будет быстрее.
А денег хватит?
Я взяла стольник. Хватит!
А куда ехать?
На Павелецкую!
Они там? — ахнула Оля.
Она вчера ездила за город к подруге на дачу и была еще не в курсе последних событий. Машин довольно долго не было, но вот возле них затормозил старенький «Москвич».
Девчата, куда?
На Павелецкую!
На поезд опаздываете?
Встречать!
— Понятно! Сейчас вмиг домчу по Садовому!
Они вбежали в подъезд и поднялись наверх.
— По-моему, пахнет газом! — в ужасе прошептала Оля.
У них от страха округлились глаза.
Только не вздумай звонить! — прошептала Оля. — А то как рванет!
Но что же делать?
Вызывать 911!
Правильно!
Но тут вдруг Даша заметила, что дверь неплотно закрыта. Она рванула ее и вместе с Олей вбежала в мастерскую. Зажав ладонью нос и рот, девочки бросились в кухню и в четыре руки перекрыли газ, тут же распахнули окна кухне, потом стали распахивать окна и в мастерской. К счастью, прошло совсем немного времени с того момента, как ушел Ластик. Свежий воздух хлынул в мастерскую, и девочки бросились будить ребят.
А где Хованский? — крикнула Оля, тряся Петьку.
Жучка, ты? Тьфу, что тут такое? Как ты сюда попала? Ой, как башка болит!
Я спрашиваю — где Хованский?
Наверху! Ох, голова!
Оля тем временем кинулась наверх. От шума и холода Кирилл открыл глаза.
Ты откуда? — задал он ей тот же вопрос.
Скорее, надо ехать в больницу!
В какую больницу? Ты что?
— Тебя тошнит? Голова болит?
Что случилось?
Да вас же газом отравили! Скорее, надо сматываться!
Даша растолкала Стаса и Дениса. Все четверо были бледными, у всех болела голова, но они были в состоянии двигаться.